Экономика России третий год ведет себя совсем не так, как от нее ждут. Вопреки всем прогнозам, даже официальным, она не рухнула в 2022 году, сильно выросла в 2023-м, а в этом вместо того, чтобы замедлиться, выросла еще больше. Как будто она заколдованная. Однако под конец года чары стали рассеиваться, и стало ясно: всему есть предел.
Первое слово дороже второго
Поймал мужик золотую рыбку, загадывает желание:
— Хочу, чтобы у меня всё было!
— Мужик, у тебя всё было!
Результаты года Росстат подведет через пару месяцев, но уже ясно: ВВП вырастет на 4% или чуть меньше. Те данные, что уже есть, подтверждают: Владимир Путин не врет, когда говорит о росте на 3,9–4%. В прошлом году было 3,6%, и все ждали, что после восстановительного роста экономика уж точно затормозит.
Казалось, иначе быть не может. Уже к концу 2023 года все говорили, что бюджет не резиновый — профинансировать запланированные расходы будет непросто; что рабочих рук нет — безработица снижалась весь год; что проценты по кредитам запредельные — ключевую ставку пришлось поднять до 16% для борьбы с набиравшей обороты инфляцией. Ограничителей роста было много. Наконец, санкции хоть и не разорвали российскую экономику в клочья, но сильно усложнили ей жизнь.
Но у экономики словно отказали тормоза. Замедляться она не желала, а прогнозы снова приходилось раз за разом переделывать. Центробанк делал это каждый квартал.
Отчасти этому способствовал сам Центробанк. Его влияние на экономику велико, бизнес внимательно слушает председателя Эльвиру Набиуллину и других руководителей ЦБ. Они объясняли повышение ставки борьбой с инфляцией («Важные истории» рассказывали об этом) и обещали снизить ставку, когда рост цен замедлится. Но кто был уверен, что со ставкой 16% инфляция точно снизится, кто слишком доверился прогнозу ЦБ, который предполагал снижение ставки, кто просто услышал только первую часть сигнала ЦБ — так или иначе, большинство ждали, что в любом случае ставка скоро начнет снижаться, надо только чуть-чуть потерпеть. «Мы этого не говорили, но так наши слова были восприняты», — говорил зампред ЦБ Алексей Заботкин. Это мотивировало людей и бизнес набирать кредиты, признавала ошибку в коммуникации Набиуллина.
На пределе сил
Женщина рассказывает подруге, как отучила мужа пить. Купила ведро водки, положила на дно дохлую кошку, муж до кошки допил, увидел и с тех пор не пьет. Подруга сделала так же. Через некоторое время смотрит — муж сидит у ведра, выжимает кошку и приговаривает: «Ну, киска, ну еще 100 грамм».
Кредитный бум в сочетании с бюджетными деньгами еще сильнее разогрел экономику, которая, казалось, уже работала на пределе сил.
Бюджет оказался вполне резиновым. Министр финансов Антон Силуанов еще в 2023 году сетовал, что с 2019 по 2022 год расходы бюджета выросли в 1,5 раза: «Куда дальше? Это уже невозможно». Оказалось, возможно. Его расходы с 32,4 трлн рублей в 2023 году должны были вырасти в этому году до 36,7 трлн, для этого был запланирован рост доходов с 29,1 до 35,1 трлн рублей. Мало кто верил, что бюджет столько соберет, но к декабрю вышло 32,7 трлн — похоже, план будет даже перевыполнен. И Минфин теперь планирует потратить даже больше, чем собирался — 39,4 трлн рублей. Сейчас в это сложно поверить, но пять лет назад, в предковидном 2019 году расходы были вдвое меньше — 18,2 трлн.
Гигантские расходы — прежде всего на войну — стали одним из главных факторов роста экономики. Кредит, как и бюджетный импульс, — один из ключевых драйверов повышенного спроса в последние два с половиной года, объяснял директор департамента денежно-кредитной политики ЦБ Андрей Ганган. Этот спрос экономика удовлетворяла, и то не полностью, из последних сил.
Загрузка производственных мощностей в конце 2023 года достигла исторического максимума — 81% и с тех пор держится вблизи него, показывают опросы примерно 15 тыс. предприятий, которые регулярно проводит ЦБ. Рабочие руки тоже на исходе: спрос на труд (число занятых плюс вакансии) в этом году превысил предложение (рабочая сила), безработица, которая, казалось, еще в прошлом году была ниже некуда (в экономике всегда есть естественный уровень безработицы, для России его оценивают примерно в 4%), продолжала снижаться до совсем уже аномальных уровней. Причем безработица падает именно из-за роста занятых, а не из-за выбытия населения из рабочей силы, отмечали аналитики Райффайзенбанка.
На что только не приходится идти экономике, чтобы заполучить работников. Сойдет и стар и млад — возрастные рамки сдвигаются в обоих направлениях. Растет спрос на труд несовершеннолетних, ретейлеры начали набирать на работу школьников, обсуждается, не снизить ли минимальный возраст работы на производствах с вредными или опасными условиями труда с 18 до 16 лет. Государство со следующего года возвращает отмененную в 2016 году индексацию пенсий работающим пенсионерам. Их доля среди состоящих на учете в СФР, выросла по всей стране, отмечает Центробанк. Он в обзорах перечисляет приемы, к которым прибегают компании.
Многие увеличили интенсивность использования труда: выход на работу в выходные дни и в дополнительные, включая ночные смены оплачивается в большем размере. Ряд предприятий практикуют совмещение участков, должностей, профессий, выполнение дополнительных обязанностей за доплату. Популярным инструментом на крупных предприятиях стали различные варианты компенсации ипотечных платежей, а также обеспечение жильем сотрудников и их семей при релокации из других регионов. Ряд компаний компенсируют работникам и другие расходы, связанные с переездом. Некоторые строят жилье для сотрудников или предоставляют им жилье с возможностью выкупа по льготной цене при условии работы в течение 10 лет. РЖД (они легко угадываются по описанию, хотя ЦБ никогда не называет конкретные компании) в ноябре начали выплачивать подъемные бывшим сотрудникам, которые готовы вернуться. Широкое распространение получили «реферальные программы», предполагающие денежные выплаты сотрудникам за трудоустройство на предприятие нового или ранее работавшего на нем сотрудника. Это не считая таких «мелочей», как обучение сотрудников за счет работодателя, предоставление корпоративного транспорта, бесплатного питания, оплата мобильной связи.
Но главное — это, конечно, зарплаты. Свободной рабочей силы в стране почти нет, и компании в основном переманивают работников друг у друга. Поэтому зарплаты и доходы людей быстро растут. Ноябрьский опрос предприятий, проведенный ЦБ, показал, что в этом году зарплаты индексировали практически все (93%). Из тех, кто повысил, 43% сделали это на 10–20%, а 19% — еще больше. За январь — сентябрь (это пока последние данные) зарплаты выросли на 18%, а реальные (с поправкой на инфляцию) — на 9%. По итогам девяти месяцев реальные располагаемые денежные доходы населения (то, что остается у людей после обязательных платежей) были на 8,6% больше, чем в январе — сентябре 2023 года.
Долго все это продолжаться не может. Компаниям не удастся бесконечно переманивать друг у друга кадры за счет опережающего повышения зарплат, предупреждает директор практики стратегического и операционного консалтинга Kept Елена Чижова. Замедление роста зарплат неизбежно — бесконечного роста не бывает, уверена профессор МГУ Наталья Зубаревич: «Начнут отваливаться те, кто не выдержит эту гонку зарплат. Уже воют в голос торговые сети, колоссальные проблемы в логистике».
Невозможно постоянно выжимать из экономики все ресурсы. Набиуллина в прошлом году сравнивала происходящее в экономике с двигателем, работающим на предельных оборотах: перегреется и сломается. В этом году она сравнивает экономику с марафонцем, бегущем в спринтерском темпе, причем этот образ она использовала не один раз: «Это не короткая дистанция, а действительно марафонская дистанция, причем по пересеченной местности и с препятствиями. И поэтому нам нужно рассчитать силы». Но война не дает сбавить скорость.
Как по маслу
Студент, сын нового русского, жалуется отцу: «Меня тут никто не любит, потому что все ездят на автобусе, а я на BMW». Отец отвечает: «Вася, купи себе автобус и будь как все!»
Индикатор ненормального состояния экономики, ее перегрева, — инфляция. Экономисты называют ее самым заметным симптомом того, что в экономике что-то пошло не так.
У людей и компаний стало больше денег, они их тратят, и цены растут. Когда чиновники объясняют подорожание сливочного масла и ряда других продуктов возросшими доходами людей, например участников войны, — это не чистый цинизм, хотя дает повод для шуток. Опросы социологов по заказу ЦБ стабильно показывают, что 6–9% россиян не хватает денег на еду, а у еще 20% хватает на еду, но не на покупку одежды и обуви. Доходы выросли в том числе у них. «Те, кто раньше жил совсем скромно, получив дополнительные деньги, стали лучше и больше питаться», — говорила Зубаревич. Больше всего, на 90%, подорожала картошка («Важные истории» рассказывали почему), но товаром года стало масло — возможно, потому, что его стали чаще воровать.
Потребление увеличили и люди, и бизнес. Причем это произошло быстро: появились деньги — можно покупать. Но что покупать? Предложение, когда ресурсы уже ограничены, не может угнаться за спросом. Расширение производства требует времени, да и работников надо найти. Потому-то ЦБ весь год пытался притормозить кредитование: компании берут в долг, чтобы что-то купить — оборудование, комплектующие, товар, который они потом продадут, и так далее.
Для этого у него не так много способов. Главный — ключевая ставка: чем она больше, тем выше проценты по кредитам и тем меньше желающих их взять. Это в нормальной ситуации. Но это не работает, когда действует куча льготных программ (17 трлн рублей, почти каждый шестой рубль одолжен на льготных условиях), в экономику впрыснута огромная доза бюджетных денег и все ждут, что ставка снизится. Поэтому ЦБ повышал ставку намного сильнее, чем кто-то мог предположить, даже он сам, как следует из его прогнозов. Последний раз такая высокая ставка была в 2003 году, а по размеру реальной процентной ставки (насколько она превышает инфляцию) Россия вторая в мире после Венесуэлы.
Однако в аномальных российских условиях сработала, похоже, не столько ставка, сколько административные меры. ЦБ еще в 2023 году начал под предлогом заботы о финансовом положении людей вводить ограничения на выдачу кредитов тем, кто может не справиться с их обслуживанием. Весь этот год гайки закручивались, а с июля были изменены правила льготных ипотечных программ. А самую популярную ипотеку с господдержкой под 8%, которую мог взять любой, вообще отменили. Только после этого банки стали выдавать россиянам меньше кредитов. В корпоративном кредитовании ЦБ пока только грозит ограничениями, но были применены другие меры, чтобы банки не слишком увлекались кредитованием.
Проблему нехватки предложения мог бы решить импорт, но это не наш случай. Трудности с внешней торговлей в этом году нарастали, особенно с импортом. Основная часть поставок теперь идет через Дальний Восток, и инфраструктура не справляется с такими объемами, прежде всего железнодорожная. В этом году она не смогла перевезти четверть того, что было нужно, сроки и цены доставки растут.
Но прежде чем ввезти товар, за него нужно заплатить, и с этим проблем не меньше. В начале года США пригрозили вторичными санкциями иностранным банкам, которые помогают России обходить санкции. После этого любые платежи, связанные с Россией, стали подозрительными. В первом полугодии импорт сократился на 8%. Постепенно компании научились рассчитываться и в таких условиях («Важные истории» рассказывали об этом). Эта игра в кошки-мышки идет постоянно: новые санкции обрубают цепочки расчетов, спустя некоторое время выстраиваются новые.
Зачастую проще всего оказывается работать с рублями: отправлять их в китайский или какой-то другой банк и дальше разбираться. Это, конечно, формальность: рубли ни в Китае, ни в Турции никому не нужны, но отправлять за границу другие валюты и получать их оттуда становится все сложнее. Зато выглядит красиво: больше всего Россия торгует в рублях.
А пока цепочки перестраиваются, курс рубля скачет. Летом, после наложения санкций на Московскую биржу, перебои с оплатой импорта («Важные истории» рассказывали об этом) привели к укреплению курса рубля, а вот ноябрьские санкции на Газпромбанк и еще 50 банков, наоборот, затруднили возврат экспортной выручки, и рубль упал до примерно 110 рублей за доллар, а затем вернулся к 100. Курс доллара теперь запросто меняется на один или несколько рублей за день — это новая норма. Биржевые торги долларом и евро остановлены, и валютный рынок разделился на части (биржевой и межбанковский, долларовый и юаневый, внутренний и внешний), слабо связанные между собой. На таком узком рынке любое серьезное изменение приводит к заметным движениям курса. Это, пожалуй, главный для курса итог года.
Банкет заканчивается
– Вы с ума сошли? Я заказала поминки, а вы разукрасили зал плакатами с шуточками и воздушными шариками!
– Сейчас всё исправим.
– Хотя… оставьте. Мой муж всю жизнь был клоуном, ему бы понравилось.
Подавляющее большинство экспертов снова исходят из резкого замедления роста в следующем году. В декабрьском опросе Центробанка консенсус 33 аналитиков предполагает рост ВВП в 2025 году на 1,5%. Что это — бег по граблям? На этот раз, кажется, нет. Та модель, что позволяла экономике быстро расти последние два года, вовлекая в нее последние резервы, исчерпала себя.
Может показаться странным, но индикатор этого — опять же инфляция и аномально высокая ключевая ставка. Источником инфляции является не «печатание денег», объяснял профессор ВШЭ и бывший зампред Центробанка Олег Вьюгин, а «очень интенсивное перераспределение ресурсов из продуктивного сектора в непродуктивный» — это сейчас популярный эвфемизм гражданского и военного секторов. Перераспределение идет через военные расходы бюджета и запредельные ставки по кредитам, которые обычному бизнесу не по силам, а работать без заемных денег мало кто может.
Военные расходы в 2025 году вырастут еще почти на четверть. «Это значит, что ВПК и его окрестности будут и дальше в этой перегретой экономике существовать, — говорит Зубаревич. — Вопрос: а выдержат ли остальные? Баланс, который был в 2023 году, уже нарушается. Одни все еще прут, а другие поехали вниз или стагнируют. Детский вопрос: а можно ли на одном ВПК страну дальше двигать с такой скоростью? Мой ответ — нет».
Замедлится ли рост или сменится спадом, во многом зависит от ключевой ставки — потому-то все следят за тем, что делает Центробанк. Он пытается охладить перегретую экономику, чтобы вернуть инфляцию к цели 4%. Этот перегрев (на языке экономистов — разрыв выпуска, разница между фактическим ВВП и потенциальным, устойчивым, который нельзя измерить, а можно только оценить) оценивается в 3–5%. Эти «лишние» проценты надо убрать: снизить выпуск или увеличить потенциал экономики.
Чиновники надеются на отдачу от инвестиций: за три года они увеличились примерно на четверть. Они, конечно, увеличат потенциал экономики, но вряд ли существенно. Отчасти это замещение выбывших иностранных инвестиций: чтобы перезапустить брошенный ушедшим из России автоконцерном завод, надо вложить деньги, а производить он будет столько же, сколько при прежнем владельце. И, конечно, учитываемое в инвестициях производство вооружений не увеличивает возможности экономики.
К тому же с нынешними ставками инвестиционный бум идет на спад. Бизнес собрал «низкорастущие фрукты», появившиеся после ухода иностранного бизнеса, но идти дальше, инвестируя с горизонтом пять-семь лет, мало кто готов, считает бывший замминистра финансов Сергей Алексашенко. Из-за дороговизны кредитов инвестпрограммы на 2025 год режут даже госкомпании, включая РЖД. Близкий к властям аналитический центр ЦМАКП отмечал, что рентабельность многих отраслей сравнялась или даже опустилась ниже доходности государственных облигаций, что «обессмысливает частные инвестиции». Зачем рисковать и вкладывать деньги, если можно столько же заработать, просто дав в долг Минфину? Основатель сети магазинов электроники DNS Дмитрий Алексеев говорил о «неожиданном и странном» состоянии экономики, когда сложно придумать бизнес, который бы конкурировал по доходности с депозитом. Люди, кстати, оценили ставки по вкладам: средства населения в банках весь год росли как никогда.
Значит, надо замедлить рост. Насколько сильно, зависит от того, когда ЦБ хочет достичь заветных 4%: чем раньше — тем резче будет торможение. Если в следующем году, то спад практически неизбежен. Набиуллина обещает обойтись без крайностей: не дать экономике дальше перегреваться и при этом избежать «переохлаждения». Но «праздник заканчивается», уверена Зубаревич.
Понятно, что мерзнуть будет гражданский сектор.
На всех не хватит
В СССР повысили цены на водку.
Сын: «Папа, ты теперь будешь меньше пить?»
Отец: «Нет, сынок. Теперь ты будешь меньше есть».
Экономика на глазах разделяется на — еще один эвфемизм — «приоритетные» секторы и остальные. Если в начале войны государство старалось, чтобы явных проигравших было как можно меньше, то теперь на всех уже не хватает.
При росте доходов и зарплат пенсии в реальном выражении в этом году снизились — их «съедает» инфляция. Формально падение небольшое — 0,7%, но в реальности уровень жизни пенсионеров снизился значительнее: они больше других тратят на продукты и лекарства, которые сильно подорожали. ЦМАКП рассчитывает инфляцию по корзине потребления бедного населения — эта «инфляция для бедных» заметно выше, а размер пенсий с ее учетом упал сильнее. А ведь пенсионеров в России 41 миллион.
Бюджет уже не свести без повышения налогов, хотя Минфин пытался этого избежать, ограничиваясь разовыми акциями типа налога на сверхприбыль или дополнительных выплат от «Газпрома». Но с 2025 года налоги повышены уже системно — на прибыль компаний и на доходы физлиц. Наконец, опережающая прогнозы инфляция — это тоже в каком-то смысле налог. Бюджет планируется из меньшей инфляции, и более быстрый рост цен позволяет ему номинально выполнить свои обязательства, но в реальном выражении они уменьшаются. Но эта выгода тактическая, затем все равно придется увеличивать расходы (индексировать пенсии и другие социальные выплаты, подорожает госзаказ).
ЦМАКП предупреждает о растущем риске банкротств из-за высоких ставок, но чиновники считают это перераспределением ресурсов от менее эффективных компаний к более успешным. Часть бизнеса должна освободить ресурсы для войны.