Эрдоган навсегда. Как турецкому лидеру удалось удержать власть

Это были самые сложные выборы за 20-летнее правление Эрдогана. Впервые не он был фаворитом: перед первым туром опросы отдавали победу кандидату от объединенной турецкой оппозиции Кемалю Кылычдароглу («Важные истории» рассказывали об этом здесь). Первый тур не выявил победителя, хотя Эрдоган набрал больше всех голосов: 49,5% против 44,89% у Кылычдароглу. Во втором разрыв сохранился: после подсчета почти 100% бюллетеней, у Эрдогана — 52,16% голосов, у Кылычдароглу — 47,84%.

Это был, возможно, последний шанс турецкой оппозиции остановить наступление диктатуры в стране.

Выбор пути

Выборы проходили в год столетия со дня основания Турецкой Республики, их даже называли «выборами столетия», но и без юбилея это были судьбоносные выборы. Страна выбирала, каким путем ей идти.

Нестандартная экономическая политика Эрдогана, противоречащая базовым принципам, привела Турцию к кризису. Инфляция в прошлом году составила 64%, лира за несколько лет подешевела почти в пять раз, а валютные резервы исчерпаны. Накануне выборов турецкая валюта поставила новый антирекорд: за доллар стали давать больше 20 лир. Другой важный для Турции вопрос: возрастающее влияние религии, продолжат ли расшатываться светские основы, заложенные 100 лет назад Кемалем Ататюрком. И, наконец, сколько можно править одному человеку.

Поляризация в турецком обществе последние годы росла и к этим выборам достигла пика. Разлом проходил между крупными городами — они в основном поддержали Кылычдароглу — и отдаленными от центра провинциями и промышленно неразвитыми регионами, которые голосовали за Эрдогана. По оценкам экономиста Тимура Курана, регионы, отдавшие предпочтение Кылычдароглу, производят 70–75% турецкого ВВП.

«Конечно, я голосую за Кылычдароглу. Я хочу получать достойную зарплату. Я устала от повсеместной коррупции, которая мешает мне реализоваться как специалисту и быть полезной своей стране», — рассказывает Айше, женщина средних лет, преподающая в одном из столичных университетов.

«Мой выбор — Эрдоган. Инфляцию и падение лиры мы переживем. Главное, что наше государство в безопасности, что мы успешно боремся с террористами. А Кылычдароглу сотрудничает с террористами и хочет продать Турцию Западу», — настаивает пожилой продавец симитов (турецкий вариант бублика) Хакан, воспроизводя предвыборную риторику Эрдогана.

За 20 лет правления Эрдоган установил почти тотальный контроль над судебной системой, парламентом, Центробанком и СМИ, но избирательная система — пожалуй, единственный институт, до которого не дотянулась рука автократа. По крайней мере, так было до вчерашнего дня.

Как Эрдоган сумел удержать власть

Результаты первого тура во многом стали неожиданностью даже для сторонников Эрдогана: большинство социологических компаний предсказывало победу Кылычдароглу. Лидерство в первом туре дало ему в первую очередь психологическое преимущество. Дополнительной подпоркой для действующего президента стала победа его Народной коалиции (Cumhur İttifakı) на проходивших в тот же день парламентских выборах — 49,47%, или 323 депутатских кресла в 600-местном парламенте.

Эрдоган, в отличие от Кылычдароглу, который раскачивался несколько дней, взял с места в карьер и при этом существенно никак не менял свою предвыборную кампанию. Уже в ночь на 15 мая он заявил о своей уверенности в победе через две недели.

Обладая доминированием в турецких СМИ, более 90% из которых находятся под контролем ближайшего окружения Эрдогана, президент активно раздавал интервью, участвовал в широко освещаемых митингах, а также не сходил с экранов со своими агитационными роликами. Перед первым туром государственная телерадиовещательная компания TRT предоставила Эрдогану для агитации 48 часов, а Кылычдароглу только 32 минуты.

Действующий глава государства активно встречался с избирателями, в том числе и на территориях, пострадавших от разрушительного февральского землетрясения, в котором погибло более 50 тысяч человек: 8 из 11 провинций, задетых природной катастрофой, в первом туре отдали предпочтение Эрдогану, у которого в отличие от оппозиции была возможность не только давать обещания, но и раздавать деньги (например, год бесплатного газа для населения).

Обращаясь к «глубинному народу», Эрдоган постоянно обвинял своего соперника в связях с террористами и пособничестве Западу. Отвечая на оскорбления, лидер оппозиции за три дня до выборов вызвал Эрдогана на дебаты, но президент отказался, заявив, что с Кылычдароглу ему «не о чем разговаривать».

Про административный ресурс президента все было ясно с самого начала, а вот всеобщие выборы 14 мая дали Эрдогану неожиданный козырь.

Националисты задают повестку

Результаты парламентских выборов показали, что ключевой электорат в Турции сегодня — националисты. Каждый четвертый турок голосовал за правые партии: входящую в проэрдогановскую коалицию Партию националистического движения (10%), Хорошую партию из оппозиционной коалиции и три мелкие партии.

Кандидат от молодой коалиции правых и ультраправых партий ATA İttifakı («Коалиция предков») Синан Оган стал настоящим открытием первого тура президентских выборов. Ему прочили 2–3%, а он набрал 5,17% (почти 3 млн голосов), заняв третье место. 22 мая он объявил, что во втором туре поддержит Эрдогана.

Электорат Огана считался предельно неустойчивым и протестным. Как правило, это люди, которые устали как от гегемонии правящей уже 20 лет эрдогановской Партии справедливости и развития, так и от «вечно второй» Республиканской народной партии Кылычдароглу.

«Оган был для меня какой-то альтернативой, каким-то открытием. Я ему поверил. Но после того, как он вступил в союз с Эрдоганом, я не вижу смысла идти на выборы. Все равно уже ничего не изменишь», — поделился 40-летний Хасан, владелец небольшой пекарни в центре Анкары.

Несмотря на всю нестабильность электората Огана, его поддержка наверняка добавила голосов Эрдогану.

Смена тактики

Кылычдароглу пришлось реагировать. Он попытался перетянуть на свою сторону националистов и тех, кто не определился с выбором, резко ужесточив риторику после первого тура, прежде всего по вопросу мигрантов. Так, на новых агитационных плакатах в поддержку Кылычдароглу появились броские лозунги вроде «Сирийцы уйдут!»

«Как только я приду к власти, я отправлю всех беженцев домой», — пообещал он в видеообращении 17 мая, оценив число сирийских беженцев и других мигрантов в Турции в 10 млн человек, что почти втрое выше экспертных оценок.

Кроме того, лидер оппозиции стал акцентировать внимание на зависимости Турции от России, а Эрдогана — лично от Путина, припомнив ему, в частности, как тот долго ждал в Кремле вечно опаздывающего российского президента. «В случае реализации российского проекта по строительству газового хаба в Турции наша зависимость от России в области энергетики увеличится с 30–40 до 80–90%», — пугал Кылычдароглу на встрече с молодежью.

Что дальше

«85 млн человек победили. Мы открыли врата 100-летия Турции», — торжественно объявил Эрдоган на митинге в Стамбуле еще до оглашения ЦИК окончательных результатов.

Для него весьма символично, что 29 октября нынешнего года он будет встречать в президентском кресле сотую годовщину со дня основания Турецкой Республики. И планы у Эрдогана на ближайшие пять лет грандиозные.

Он уже не раз говорил о желании изменить Конституцию, принятую в 1982 году после военного переворота. Хотя принятые на референдуме в 2017 году поправки в Конституцию и так наделили президента Турции предельно широкими полномочиями. Например, он может принимать законы в обход парламента, распускать его по любым основаниям, а также назначать 12 из 15 судей Конституционного суда. Но главная поправка заключается в том, что конституция ограничивает президентство двумя сроками, однако в случае объявления досрочных выборов во время второй каденции позволяет президенту «обнулять» все предыдущие сроки. Таким образом, Эрдоган, по сути, может править пожизненно.

Эрдоган обладает колоссальным ресурсом, но не полным контролем над всеми ветвями власти, и он наверняка усилит давление на оппозицию. Прежде всего, под ударом находится энергичный и популярный мэр Стамбула Экрем Имамоглу. Стамбульский суд в конце прошлого года приговорил его к почти трем годам тюрьмы и на пять лет запретил ему заниматься политической деятельностью, сейчас идет апелляция. Если Кылычдароглу не объявит его своим преемником в Республиканской народной партии, то, скорее всего, стамбульский мэр окажется за решеткой. Судебная система в Турции действует с оглядкой на политику и, если Имамоглу возглавит ведущую оппозиционную партию, верховная инстанция вряд ли оставит приговор в силе.

Параллельно в Турции усилится поляризация общества и давление на этнические, религиозные и сексуальные меньшинства. Эрдоган не желает протягивать оливковую ветвь 48% жителей страны (более 25 млн человек), которые проголосовали за Кылычдароглу. «Что за мелочь поддерживает оппозицию? Сторонники ЛГБТ? Для нас же семья священна!» — прокричал он в своей победной речи.

В этой связи, очевидно, стоит ожидать и усиления давления на немногие неподконтрольные ему СМИ. Вероятно, многим оппозиционно настроенным журналистам придется покинуть страну. При Эрдогане Турция за два десятилетия и так опустилась в рейтинге свободы прессы с 99-го на 165-е место. Россия рядом, на 164-м месте.

Вместе с тем Эрдогана ожидают огромное количество проблем, прежде всего экономических: растущая инфляция, падение курса лиры и повсеместная коррупция (за 20 лет его правления Турция опустилась по индексу восприятия коррупции с 64-го на 101-е место).

Теперь вновь избранному президенту придется выполнять многочисленные обещания, которые он раздавал.

Турецкие же граждане, особенно избиратели Эрдогана, большинство из которых готово отказаться от комфорта и процветания ради государственного величия, вернутся к трудностям повседневной жизни.