«Я признаю, что я вас обманула»
Как известная российская «правозащитница» сфальсифицировала свою биографию и получила доступ к информации, представляющей угрозу для преследуемых российскими властями людей
Available in English
Биография известной в российской правозащитной среде юристки Марии Чащиловой, рассказанная ею самой, звучит, как сценарий остросюжетного фильма. Долгие годы она работала в различных правозащитных организациях, где, по ее словам, занималась спасением геев из Чечни, помогала жертвам политических репрессий, расследовала случаи сексуального насилия в Украине и вела другие опасные дела.
Чащилова неоднократно давала интервью СМИ и YouTube-каналам и комментировала новости как эксперт в различных областях права. Среди ее знакомых — десятки российских журналистов, адвокатов, правозащитников.
Журналистка «Важных историй» Ирина Долинина познакомилась с Чащиловой три года назад. Как и многие другие знакомые юристки, она была впечатлена её биографией, полной страдания, геройства и самопожертвования. Пока не узнала, что большая часть из этого — неправда.
Общественный интерес
33-летняя Мария Чащилова — одна из самых необычных героинь публикаций «Важных историй». Впервые нам пришлось исследовать деятельность не какого-нибудь одиозного чиновника, а кого-то, кто на протяжении многих лет считался своим в журналистской и правозащитной среде. В ходе многомесячного расследования мы поговорили с десятками людей, знавших Чащилову и работавших с ней на Северном Кавказе, в Москве и Европе, а также собрали документальные свидетельства, указывающие на то, что публичная биография известной юристки больше похожа на легенду, чем на жизнь реального человека.
Мы считаем важным предать огласке факты, которые нам стали известны в ходе расследования. Более шести лет Чащилова работала в российских правозащитных организациях, где получала доступ к информации, представляющей угрозу для людей, преследуемых российскими властями: тех, кто анонимно работает в «нежелательных» организациях, адвокатов, защищающих российских политических заключенных и украинских военнопленных, ЛГБТ-активистов, объявленных в России экстремистами.
Знакомство
Мы познакомились три года назад на закрытом тренинге по цифровой и физической безопасности для журналистов и правозащитников. История, рассказанная тогда Чащиловой, даже по российским меркам производила впечатление: родилась в Хабаровском крае; отец — высокопоставленный прокурор; поработав в полиции, узнала, как устроена правоохранительная система изнутри, решила стать правозащитницей; превратила дом в Подмосковье, подаренный отцом, в шелтер для ЛГБТ-людей; лично на машине вывозила геев из Чечни.
Этот рассказ вызвал сочувствие не только у меня, но и у других участников тренинга, среди которых была исследовательница Чечни Тамара (ее имя изменено, потому что она продолжает писать о Чечне. — Прим. ред.): «Когда она [Чащилова] мне всю эту информацию начала выкладывать, что у нее был свой шелтер, что она спасала и вывозила сама ЛГБТ-людей с Кавказа, я подумала: „Какая сильная духом стойкая женщина. Феминистка, бесстрашная, постоянно все отдает людям”».
После знакомства они подружились и поддерживали общение несколько лет. В 2024 году Тамара первой сообщила мне, что у нее возникли сомнения по поводу своей подруги: Чащилова пыталась выяснить подробности готовящегося расследования о гибели правозащитницы в Чечне, объясняя свой интерес тем, что ее об этом попросила их общая знакомая. Тамара решила проверить, так ли это: написала знакомой, и та ответила, что ни о чем Чащилову не просила.
Узнав об этом, я вспомнила, что меня саму смущали вопросы Чащиловой о моей работе в «Важных историях», однако я не придавала им большого значения, потому что, во-первых, не делилась никакой конфиденциальной информацией, а во-вторых, доверяла Чащиловой как известной правозащитнице. После рассказа Тамары я другим взглядом посмотрела на нашу переписку.
Прежде всего Чащилова интересовалась источниками наших публикаций, тем, как устроена редакция, и с кем «Важные истории» работают в России. Я поделилась своими опасениями с основателем «Важных историй» Романом Аниным: для начала мы решили проверить те факты из публичной биографии Чащиловой, которые было легко верифицировать.
«Адвокат»
«Все началось с сотрудничества с российской ЛГБТ-сетью. Тогда мне рассказали о том, что происходит в Чечне, — это был 2016 год, первая волна чеченской охоты на геев… Тогда у меня был адвокатский статус, и сначала я подумала, что человек, который это рассказывает, страдает, возможно, каким-то психиатрическим заболеванием, потому что это нереально, такое невозможно. Но потом я сама увидела людей, их дела и кейсы — и как потом это можно развидеть?» — так в одном из интервью Мария Чащилова рассказывала о том, почему решила заняться правозащитой.
В ее ответе мы обратили внимание на утверждение об адвокатском статусе. Эту информацию можно проверить в государственном реестре адвокатов России: мы не обнаружили в нем данных о том, что у Чащиловой был соответствующий статус.
Координатор Экстренной помощи ЛГБТ-сети, попросивший об анонимности, сообщил «Важным историям», что Чащилова не сотрудничала с его организацией и не участвовала в эвакуации геев из Чечни.
В 2019 году Мария выступала в СМИ как «адвокат Юлии Цветковой» — молодой художницы, против которой Следственный комитет возбудил уголовное дело по статье о распространении порнографии из-за рисунков в ее паблике «Монологи вагины». В то время Чащилова сотрудничала с Московским комьюнити-центром ЛГБТ+ инициатив (МКЦ), где координировала юридическую службу. В договоре об оказании адвокатских услуг подопечным центра, который есть в распоряжении редакции, она указала, что состоит в Мурманской областной коллегии адвокатов. Однако в реестре коллегии данных об этом также нет.
«Важные истории» поговорили с бывшими коллегами Чащиловой по МКЦ: у них остались неприятные воспоминания о сотрудничестве с юристкой. Наталья (она попросила не публиковать ее настоящее имя, потому что «Важные истории» были признаны российским режимом «нежелательной организацией». — Прим. ред.), бывший финансовый директор организации, вспоминает, что в какой-то момент у нее возникли сомнения по поводу добросовестности Чащиловой, и она попросила ее прислать все документы, включая адвокатское удостоверение: «Сначала она мне ответила, что потеряла его. Я думаю: "Хорошо, наверное, надо восстановить, потому что это же не дело: ты работаешь в этой сфере". Она же до последнего была у нас координаторкой юридической помощи целого направления. А когда уже дошло до того, что мы увольняли человека, она сказала: "Я никогда не говорила [что у меня есть адвокатский статус]"».

Вход
Чащилова родом из Амурска Хабаровского края. В 2016 году она переехала в Мурманск, где познакомилась с известной в городе ЛГБТ-активисткой Варварой (она также попросила не публиковать настоящее имя из-за «нежелательного» статуса «Важных историй». — Прим. ред.). С этого знакомства и началась правозащитная карьера Чащиловой.
«Мне тяжело осознавать, что она фактически через меня зашла в правозащитное сообщество, за что я себя сильно виню. Это очень тяжело — спать в одной постели с человеком, которого ты подозреваешь. У меня седых волос прибавилось. Мы два года жили вместе, и все эти годы были внутри [сообщества]. Это похоже на секс-шпионаж…», — признается Варвара в интервью «Важным историям».
Она познакомилась с Марией в местном клубе карате, куда Чащилова пришла заниматься во второй половине 2017 года. По ее словам, вначале общение с Чащиловой не выходило за стены клуба, пока в 2018 году юристка не предложила Варваре свою помощь и консультации по вопросам права. Активистка согласилась, потому что «не хватало рабочих рук».
В том же году Варвара решила переехать в Москву, о чем сообщила Чащиловой. Спустя короткое время Мария позвонила ей в слезах: «Она плачет, говорит, что ее избил муж и ей некуда идти. Я говорю: "Давай тогда приезжай ко мне". Ну не на улице же ей быть, да? И, наверное, надо же снять побои как-то. Я ожидаю, что человек с юридическим образованием будет снимать побои, защищать себя. Она приезжает ко мне: никаких следов побоев нет. Но я знаю, что человек может бить так, что у тебя не останется следов. Но она в истерике, и она остается у меня жить».
«Важные истории» связались с бывшим мужем Чащиловой. Денис совсем не удивился, когда услышал, что мы проверяем некоторые факты из биографии его бывшей жены: «Зная этого человека, меня ничего не удивляет. Возможно, она работала в одном месте, а говорила мне, что работает в другом месте. Она мне врала на каждом шагу. Практически сразу, как мы начали вместе жить, я начал замечать склонности к вранью. Но как бы человек такое существо — оно верит. Вот и я верил, что люди исправляются».
Денис Чащилов отрицает, что когда-либо применял физическое насилие к бывшей жене. Они прекратили общение после того, как Мария переехала с Варварой в Москву. Бывшему мужу Чащилова сказала, что уезжает, «потому что выбрала карьеру».
«Правозащитница»
В Москве Варвара и Мария поселились в шелтере, который Московский комьюнити-центр совместно с другими правозащитными проектами использовал для проживания находившихся в опасности ЛГБТ-людей (позже Мария утверждала, что дом, отданный под шелтер, — это подарок от ее отца; согласно данным Росреестра, это не так). Варвара оказывала им психологическую помощь, а Чащилова жила там как ее партнерка.
Затем Мария на короткое время устроилась в МКЦ, но проработала там недолго — до тех пор, пока в организации не засомневались в ее добросовестности и не выяснили, что она, вероятно, соврала о своем адвокатском статусе и других фактах из своей биографии.
К моменту ухода из МКЦ у Чащиловой уже завязались отношения с юристом «Комитета против пыток» (КПП) Дмитрием Пискуновым. Ему Мария назвала иную причину увольнения из правозащитной организации. «Из-за того, что она начала встречаться с мужчиной, в ЛГБТ-организации это восприняли, как предательство, и ее решили уволить — так она говорила. В Москве ей негде было жить, и я сказал: "Ну, приезжай тогда [ко мне] пока на Кавказ"», — вспоминает Пискунов в разговоре с «Важными историями».
В то время он руководил северокавказским филиалом КПП и жил в Пятигорске, откуда регулярно ездил в Чечню, чтобы оказывать юридическую помощь и эвакуировать тех, кому грозила опасность. По словам Пискунова, Чащилова в работе КПП почти не участвовала: за время их жизни на Кавказе она несколько раз опросила и встретила в пятигорской квартире тех, кого правозащитники вывезли из Чечни.
Сама Чащилова в одном из интервью по-иному описывала свою деятельность на Северном Кавказе: «Мы эвакуировали девочку, которую подозревали в гомосексуальной связи. Она прошла процедуру изгнания джиннов в Исламском центре медицины в Грозном: у нее был зашит рот, были вспороты ребра, точнее, кожа по ребрам, и ее клали в ванну с соленой водой и читали Коран. Кожа на ее теле вывернулась от соленой воды. Было очень трудно. Мы делали перевязки и проводили ее эвакуацию вручную, поэтому, наверное, это до сих пор самый шокирующий кейс, который я знаю».
По словам Пискунова, такого кейса в практике Чащиловой не было. Сотрудники КПП, с которыми поговорили «Важные истории», подтверждают: ничем подобным она не занималась, в организации ее воспринимали как «девушку, которая толком ничего не делает, но постоянно лезет не в свои дела».
Эмиграция
После начала полномасштабного российского вторжения в Украину сотни российских правозащитников и журналистов были вынуждены уехать из России. Среди них оказалась и Мария Чащилова: в феврале 2022 года она уже работала в правозащитном медиапроекте про политические преследования «ОВД-Инфо».
За границей Чащилова быстро и легко влилась в эмигрантскую среду: ее стали приглашать на закрытые встречи правозащитников и адвокатов, она начала выступать в СМИ как эксперт в различных областях права («Важные истории», к сожалению, тоже ее цитировали как юристку «ОВД-Инфо»).
Чащилова активно заводила знакомства с уехавшими журналистами и активистами в Риге, Праге, Берлине и других европейских городах. По словам наших собеседников, при встречах она часто дарила щедрые подарки, за свой счет приглашала собеседников в дорогие рестораны и на СПА-процедуры в отели. Соосновательница и главный редактор российского медиа «Люди Байкала» Елена Трифонова познакомилась с Чащиловой в Риге. Трифонова вспоминает, что образ жизни юристки стал для нее первым сигналом, что «что-то не так».
Образ жизни — не единственное, что выделяло Чащилову: она задавала вопросы, которые в нашей среде не приняты. Несколько раз она обращалась к журналистам «Важных историй» и просила поделиться с ней данными по самым чувствительным темам. Ее также интересовало, как юридически и организационно устроены «Важные истории» и другое расследовательское издание — «Проект»: она почему-то полагала, что оба СМИ — единое целое.

Еще один тревожный сигнал прозвучал для Трифоновой, когда на одной из встреч она попросила Чащилову рассказать о том, что случилось на правозащитной конференции в Берлине в апреле 2023 года, после которой две участницы, включая главу фонда Free Russia Наталию Арно, пожаловались на симптомы отравления. Чащилова была одним из организаторов этой конференции, но когда Трифонова ее об этом спросила, юристка раздраженным и повышенным тоном ответила, что ее там вообще не было, вспоминает журналистка.
Это правда: Чащилова приглашала и меня на эту конференцию, но в последний момент написала, что ее самой там не будет, потому что она поедет в Украину опрашивать жертв сексуализированного насилия со стороны российских военнослужащих. Мария в красках рассказывала, как при въезде в Украину пограничник «сначала досмотрел, перевернул весь чемодан, абсолютно по-хамски разговаривал», а потом угрожал «прострелить колени и порвать паспорт».
А вот это, как мы скоро выяснили, уже была неправда.
Интервью
Перед тем как опубликовать эту статью, «Важные истории» отправили Марии Чащиловой вопросы, в том числе о ее поездке в Украину в 2023 году.
Перед интервью Чащилова прислала нам копии документов, среди которых были и штампы в загранпаспорте о пересечении границы с Украиной. Правда, все они были проставлены в 2019 году.
— Это штампы 2019 года. Я спрашивал про 2023 год — тот период, когда ты участвовала в организации антивоенной конференции в Берлине, — сказал основатель «Важных историй» Роман Анин.
— Да, участвовала, — подтвердила Мария.
— Ну вот. И в тот период, во время этой конференции ты ездила в Украину…
— Я очень хотела въехать, но я не въехала. Мне очень стыдно, что я вас дезинформировала в тот момент, что это было скорее, знаете, такое стыдливое вранье. Я признаю, что я вас обманула.
— Зачем?
— Мне сложно объяснить. Это было такое не очень мудрое, не то, что мудрое… Это было тупое решение, потому что я уже рассказывала, что я подала документы, что у меня есть виза, и что мне вот-вот… Всё, что я готова ехать, и я готова работать. И у меня правда было много запросов на помощь тогда. Я очень хотела ехать туда. У меня были билеты прямо до границы. Ну, то есть я уже собиралась. Но проблема была в том, что я дважды обращалась за визой в украинское консульство в Латвии… Два раза вызывали меня на собеседование. Я приходила, и мне говорили, что всё ок, вот-вот сейчас дадут. Но в итоге нам постоянно продлевали срок.
Помимо вопроса про поездку в Украину, мы также спросили Чащилову о ее образовании, так как у нас была копия ее диплома, которую она предоставила при устройстве в МКЦ в 2018 году. Этот документ, выданный в 2014 году Российской академией народного хозяйства и государственной службы при президенте Российской Федерации (РАНХиГС) на ее девичью фамилию — Першина, вызывает много сомнений: во-первых, его номер не находится в федеральном реестре Рособрнадзора; во-вторых, он напечатан на бланке, который использовался до 2012 года.
Однако за 20 минут до интервью Мария Чащилова неожиданно прислала нам фотографию совсем другого диплома, якобы выданного тем же РАНХиГС в том же 2014 году. Роман Анин несколько раз спросил ее во время разговора, есть ли у нее какие-то иные дипломы о высшем образовании и предоставляла ли она их куда-то. Чащилова каждый раз отвечала, что других дипломов у нее нет.


Мы проверили номер того документа, что Мария прислала нам перед интервью: в федеральном реестре Рособрнадзора диплома с такими данными тоже нет.
Кроме того, в ее трудовой книжке, фото которой она нам также прислала перед интервью, в строке об образовании явно исправлено слово «среднее» на «средне-специальное», а в строке, где должна указываться специальность, добавлено слово «высшее». Если бы данные о высшем образовании добавлялись работодателем после его получения Марией, то по утвержденным правилам они были бы оформлены по-другому и с обязательным указанием основания внесения данных об образовании.

При трудоустройстве в МКЦ в 2018 году юристка также указала в резюме (документ есть в распоряжении редакции), что с 2012 по 2015 год служила в ОМВД России по Амурскому району Хабаровского края. Откуда она якобы уволилась по собственному желанию в звании лейтенанта полиции.
Те же сведения о ней были указаны в посте 2020 года в группе «Омбудсмен полиции» во «ВКонтакте»: «Я, юрист (правозащитница) Чащилова Мария, лейтенант полиции в отставке, требую немедленно прекратить незаконное уголовное преследование Владимира Воронцова (создателя проекта «Омбудсмен полиции», осужденного за вымогательство и изготовление порнографии. — Прим. ред.). Считаю, что дело в отношении него сфабриковано в отместку за его правозащитную деятельность и защиту прав простых полицейских от произвола руководства МВД».


Однако в интервью «Важным историям» Мария Чащилова стала почему-то отрицать, что была штатным сотрудником российских правоохранительных органов. Она утверждала, что нигде не указывала о себе таких сведений, а пост во «ВКонтакте» написала не она. «Это не я писала пост. Я выложила фотографию, что я выступала с пикетом в поддержку Воронцова, и писала в этот паблик, что я поддерживаю. А сам пост был текстом адвоката, который представлял Воронцова», — сказала Чащилова.
По ее словам, в 2015 году она проработала примерно год стажеркой у дознавателей в отделе полиции в Амурске, откуда ушла без зачисления в штат и звания. Чащилова утверждает, что попала на стажировку в полицию по условиям целевого набора в университет, оплаченного ей МВД. Минимальный срок отработки высшего образования по целевому обучению тогда был три года, а не один. «В целом я не чуралась возможности служить в полиции. Тогда были другие времена», — сказала Чащилова «Важным историям».

Семья
Каждый знакомый Чащиловой, с которым я поговорила, вспоминает, что Мария часто рассказывала о своем влиятельном отце из Хабаровска — то ли эфэсбэшнике, то ли прокуроре (собеседники слышали от нее разные версии), который «держал в страхе весь город», и которого боялись даже местные бандиты.
«Все время были какие-то отсылки к какому-то авторитетному мужчине, которого она называла отцом. Бесконечно в разговорах она опиралась на этого человека: "Папа хочет то…", "Папа хочет, чтобы мы с сестрой поехали в Турцию" и так далее. У меня сложилось впечатление, что это для нее какая-то опора. Но никто его никогда не видел», — вспоминает бывшая коллега Чащиловой по МКЦ.
Вживую отца Чащиловой не видели ни ее первый муж (отца не было на свадьбе пары), ни ее бывшая девушка Варвара, с которой они переехали из Мурманска в Москву, ни ее второй муж — Дмитрий Пискунов. «Вот она мне скинула фотографию и написала, что это ее отец с новым ребенком в Испании», — говорит Пискунов и показывает во время интервью фотографию мужчины, которую ему прислала Мария. По этой фотографии я нашла мужчину во «ВКонтакте»: им оказался отец подруги Чащиловой из Мурманска.
Однако позже мне удалось найти страницу родного отца Чащиловой в «Одноклассниках». Им оказался 65-летний Валерий Першин. Судя по утечкам из российских госорганов, он работал дальнобойщиком и слесарем в автомастерской. В 2000-х был осужден по статье о подделке документов.

Этот человек явно не подходит под описание «влиятельного эфэсбэшника-прокурора», о котором Чащилова так часто рассказывала знакомым. Изучая страницу Валерия Першина, я обратила внимание на фотографию, где он стоит в обнимку с другим мужчиной — родным братом Владимиром.

Владимир Першин, дядя Марии, идеально вписывается в образ влиятельного регионального силовика, о котором она так часто говорила. Более того: он сыграл ключевую роль в одном из самых громких политических процессов России последнего десятилетия.
Ключевой свидетель
Владимир Першин — 63-летний полковник МВД, бывший начальник отдела по борьбе с бандитизмом. Его имя известно многим в Хабаровске: не столько в связи с его работой в правоохранительных органах, сколько в связи с его ролью в громком деле бывшего губернатора края Сергея Фургала, арестованного в 2020 году по обвинению в организации заказных убийств.

Уголовное дело против популярного губернатора вызвало в Хабаровске небывалую волну протестов: тысячи местных жителей выходили на митинги в его поддержку, полагая, что преследование руководителя края — месть Кремля за его отказ снять кандидатуру с выборов в пользу человека из «Единой России».
Следственный комитет в своих пресс-релизах утверждал, что обладает неопровержимыми доказательствами причастности Фургала к убийствам. На самом деле обвинение политика почти полностью строится на показаниях ключевого для следствия свидетеля — Владимира Першина.
Судя по материалам дела и показаниям самого Першина, он был «крышей» Фургала в то время, когда работал в правоохранительных органах, а будущий губернатор занимался бизнесом: «Чтоб братки там, уголовный элемент не мешали бизнесу, чтобы не наезжали», — объяснял свои задачи Першин.
В конце 2010-х дядя Чащиловой ушел из милиции, и их пути с Фургалом разошлись. В 2016 году Першина самого осудили за вымогательство. По словам трех источников «Важных историй», знакомых с подробностями дела Фургала, пока Владимир Першин сидел в колонии, к нему приезжали и подолгу разговаривали оперативники из центрального аппарата ФСБ. Спустя короткое время Першин вышел из колонии по УДО и сразу дал показания против Фургала, что позволило Кремлю избавиться от неугодного конкурента в регионе.
Во время интервью «Важным историям» Мария Чащилова странно отвечала на вопросы о своем дяде: сначала она сказала, что дядя со стороны отца, скорее всего, умер, и она его не знает; затем на прямой вопрос, знакома ли она с Владимирым Першиным, признала, что знакома, но общалась с ним в юности, до 18 лет; позже рассказала, что «какое-то время у него останавливалась» уже в студенческие годы и он помогал ей деньгами. На вопрос, знала ли она, чем дядя занимался в Хабаровске, сначала ответила «нет» («когда в гости приходишь, всегда спрашиваешь, кем человек работает?»), затем сообщила, что узнала о его работе в милиции почти случайно из публикации в газете, которую ей показал сын Першина, Ярослав.
Ярослав Першин в то время служил в ФСБ, выяснили «Важные истории». Чащилова заявила в интервью, что ей об этом ничего не известно.
— У тебя есть дядя? — спросил Роман Анин.
— Родной дядя?
— Ну да.
— Типа, брат матери?
— Матери, отца — может быть по разным линиям.
— У меня есть два дяди со стороны отчима. И дядя со стороны матери. Но он умер очень давно. Может быть, со стороны отца тоже умерли, но я не знаю их.
— Ты не знакома с Владимиром Першиным?
— Ну, я знакома с ним. Но мы виделись последний раз, когда мне даже 18 не было. Он пытался наладить какие-то отношения с нашей семьей.
— То есть ты с ним не поддерживала связь вообще никак?
— Ну, я, как сказать, я пыталась, когда жила в Хабаровске, общаться с ним. Но нет. Сказать, что у меня что-то получилось, нет. Они меня приглашали в гости, я ходила к ним в гости как-то, знакомилась с их семьей. Какое-то время даже останавливалась у них, когда была [в Хабаровске]. Это было в студенческие годы, и это не было чем-то таким... И нет, у меня сейчас с ними нет никаких отношений, никакой связи, контактов. Уже много лет.
— Ты знала, чем дядя занимался в Хабаровске?
— Нет.
— Ты не знала, что он работал в полиции?
— Я узнала это довольно поздно. Когда уже в университете училась. Я узнала первый раз, потому что его сын похвастался тем, что их семью заказали, и показал мне публикацию в газете. <...> Я не задавала такие вопросы. Ты, когда в гости приходишь, всегда спрашиваешь, кем человек работает, который сидит за столом?
— Маш, если это посторонний человек, то нет, если это твой дядя, ты, конечно, знаешь.
— Ну нет, я какое-то время не знала, потом узнала. А что это должно было поменять? Потому что тогда в целом я сама не чуралась возможности служить в полиции. Тогда были другие времена.
Реакция
Почти сразу после того, как мы поговорили с Марией Чащиловой, сайт Sotaproject российского олигарха Леонида Невзлина опубликовал по ее просьбе отрывки из нашей беседы, но при этом полностью изменил некоторые ее ответы и вырезал те из них, где она признавалась во лжи или никак не могла объяснить несоответствия в своих документах.
В декабре 2024 года «ОВД-Инфо» рассталось с Марией Чащиловой. «Мы уволили ее не из-за вашего расследования, но его подготовка, о которой мы знали, стала поводом внимательнее к ней приглядеться. Мы обнаружили несколько ситуаций обмана, неуказания важной информации про себя. И поняли, что не можем ручаться за то, что сообщает о себе Маша нам или нашим партнерам, — а так работать невозможно», — ответил «Важным историям» Александр Поливанов, директор «ОВД-Инфо».
Но Чащилова без работы не осталась: еще во время проверки в «ОВД-Инфо» она устроилась на полставки в Движение сознательных отказчиков от военной службы (ДСО) — общественное объединение, которое консультирует россиян, желающих покинуть армию по соображениям совести, в том числе тех, кто находится на фронте в Украине. В ДСО заявили, что «провели проверку безопасности, которая не выявила оснований для недоверия» к Чащиловой.
«Меня разъедает чувство вины, что она через меня какой-то шаг сделала. И то, что вы делаете, — я почему согласилась [поговорить]: для меня очень важно поделиться всей информацией, которая есть, потому что это вопрос безопасности других. И что я могу сделать, чтобы исправить ситуацию? Я верю, что мы все в какой-то момент [ей поверили] не из плохих соображений, а были использованы наши лучшие качества», — объяснила «Важным историям» свою мотивацию дать интервью бывшая девушка Чащиловой Варвара.
Я ее хорошо понимаю, ведь я сама далеко не сразу поняла, что сочувствием к чужой беде и доверием можно так умело и долго манипулировать.
Редактор: Роман Анин