Не научить, а исключить
С 2025 года дети мигрантов не смогут попасть в российские школы без знания русского языка. Новый закон может лишить права на образование каждого сотого школьника. К каким последствиям это может привести?
В начале ноября на заседании Совета по русскому языку и языкам народов России Владимир Путин призвал «выработать единый федеральный алгоритм работы с детьми приезжих, не владеющими или слабо владеющими русским языком».
В итоге алгоритм работы свелся к лишению таких детей права на образование. 11 декабря депутаты Госдумы единогласно приняли закон, который запрещает принимать в школы детей мигрантов без знания русского языка. «Лица, не прошедшие тестирование на знание русского языка, достаточное для освоения образовательных программ начального общего, основного общего и среднего общего образования, не будут допущены до освоения указанных образовательных программ», — следует из закона, который вступит в силу 20 апреля 2025 года.
Этот закон не про запреты, заявила журналистам глава комитета Госдумы по защите семьи Нина Останина. «Слова "запрет" нет в законе. Вообще, этот законопроект про то, чтобы наши дети учились в школах, где все говорят, пишут и читают на нашем родном государственном русском языке», — отметила она.
Однако эксперты в сфере образования считают иначе. «Я рассматриваю этот закон как запретительный и не являюсь его сторонником. Он ставит барьеры на пути социальной адаптации детей, получения ими образования и дальнейшей успешной социализации», — комментировала принятый закон директор института развития образования НИУ ВШЭ Ирина Абанкина.
По ее словам, тестирование, особенно когда оно касается маленьких детей и может привести к запрету на учебу, выглядит как дискриминация, которая в долгосрочной перспективе приведет к маргинализации детей, которые не попали в школы. «Любые меры, которые отторгают от образования в современном мире, выглядят непродуктивными», — говорит она.
По подсчетам «Важных историй», новая дискриминационная норма может затронуть каждого сотого школьника. Рассказываем, как сейчас устроена работа с детьми мигрантов в школах и к каким последствиям может привести принятый закон.
Сколько детей с миграционным бэкграундом в российских школах
Точное число детей мигрантов в России неизвестно. Однако последние три года Минпросвещения ведет статистику о количестве учеников с иностранным гражданством и без гражданства. В 2023 году в российских школах насчитывалось 178 тыс. таких детей — это 1% от числа всех школьников. Если эта пропорция сохранится, принятый закон позволит отказать в школьном образовании каждому сотому ребенку, поступающему в российские школы, если он не сдаст тест на знание русского языка.
Большинство детей с иностранным гражданством учатся в младших классах. На классы начальной школы приходится половина из них, на 9, 10, 11-й классы — 11% таких учеников.
Больше всего детей с иностранным гражданством или без гражданства в Московской области, но и в ней это лишь 3,3% мигрантов от числа всех детей. Следом идут Москва, Санкт-Петербург, Калужская и Ленинградская области, где таких учеников от 2 до 3%. В 65 российских регионах доля детей мигрантов не превышает 1%.
На практике дети с миграционным бэкграундом чаще сосредотачиваются в одних и тех же школах. Как правило, это слабые школы, потому что в более сильные таких учеников принимать не готовы. В итоге школам, которым и так сложно справляться с неуспевающими детьми и неблагополучными «местными» родителями, приходится работать еще и с детьми мигрантов, которые могут плохо говорить на русском языке.
Именно знание языка — основная проблема при обучении таких детей, отмечают учителя и сотрудники школьных администраций. Дети, владеющие языком, не испытывают особых проблем с адаптацией в школе. Когда в классе есть хотя бы три-пять человек, которые плохо знают или совсем не знают русский язык, работа для учителя осложняется и процесс обучения замедляется.
Как сейчас в России устроена интеграция детей-мигрантов и их обучение русскому языку
В России есть два фактора, которые помогают интеграции детей мигрантов, объясняет специалист по адаптации детей-инофонов — то есть детей, для которых русский язык неродной.
Во-первых, это общее советское прошлое с основными странами, из которых приезжают мигранты. Бабушки и дедушки детей-мигрантов помнят это прошлое и могут что-то рассказывать о нем детям, а их родители выбирают страну для миграции, во многом исходя из этого прошлого. Во-вторых, в российских городах нет гетто, в которых обособленно живут мигранты. Они расселяются более или менее равномерно, и это тоже способствует интеграции и адаптации детей.
На этом плюсы заканчиваются.
Самую большую социальную ответственность за адаптацию мигрантов несет школа. Все остальные службы лишь оформляют документы, а школа должна социализировать детей, учить их, ввести в жизнь. При этом инструментов, которые помогли бы решить все эти задачи, у педагогов нет.
«Для галочки все поддерживают дискурс про многонациональность и многокультурность. Если спросить региональные министерства об адаптации детей-мигрантов, они отчитаются разными программами. Но если спросить педагогов в школах, до них ничего не доходит, а если и доходит, то чаще в формате нескольких уроков в год про то, как важно быть толерантным», — так описывает реальную ситуацию в школах специалистка в сфере мультикультурного образования и интеграции детей мигрантов, попросившая об анонимности.
В некоторых регионах, по ее словам, чиновники понимают важность этой работы и выстраивают хоть какую-то систему адаптации и обучения языку для нерусскоязычных детей. Но на федеральном уровне такой системы нет, почти нет курсов повышения квалификации для учителей по этой теме, нет отдельных педагогов для преподавания русского языка как иностранного школьникам.
Когда ребенок-инофон попадает в школу, обычно его отправляют учиться на несколько классов младше. Таким образом учителя хотят добавить ребенку пару лет учебы, чтобы у него было больше шансов выучить русский в среде. Но такой подход малоэффективен и приводит к еще большим проблемам, потому что ребенку важно развиваться вместе со сверстниками.
«Многие учителя действительно хотят помочь детям, научить. Но у них просто нет понимания, что делать с детьми с миграционным бэкграундом, которые не знают русский. Они страдают от отсутствия нормальных методик, учебников, системных механизмов по адаптации детей и обучению их языку. И их возможная агрессия — это просто человеческая реакция на усталость и ощущение абсолютной неуверенности в своих действиях», — объясняет специалистка в сфере мультикультурного образования и интеграции детей мигрантов.
Важную роль в адаптации таких детей играют педагоги-психологи, но в России большая нехватка подобных специалистов. Сейчас на одного школьного психолога в среднем приходится 580 школьников, в некоторых регионах это число превышает тысячу человек. Число таких специалистов растет, но растет очень медленно. За семь последних лет число учеников на одного психолога сократилось с 638 до 580. В 2023 году Минпросвещения разработало норматив, согласно которому в школах на одного педагога-психолога должно приходиться не больше 300 детей. Но проект получил отрицательное заключение от Минэкономразвития в том числе потому, что «может привести к возникновению необоснованных расходов», и не был принят.
«Если в школе один психолог на пятьсот человек, это означает, что психолога в принципе и нет. А когда значительный процент этих детей — это дети из какой-то другой культурной среды, с другими семейными привычками, установками, нехватка психолога становится критической. При этом психологов отдельно нужно готовить к тому, как работать с поликультурным классом», — говорит специалистка в сфере мультикультурного образования и интеграции детей мигрантов.
К каким последствиям может привести принятый закон
В России нет бесплатных курсов для иностранцев по изучению русского языка. Школа часто оказывается единственной возможностью для детей-мигрантов выучить язык и влиться в общество. Запрет на общее образование для детей, которые не владеют русским языком, приведет к тому, что значительная часть этих детей окажутся вне школы, не пройдут институты социализации.
«Если ребенок не попадает в школу — он предоставлен самому себе, и тут любые варианты возможны, дети могут быть вовлечены и в какие-то опасные компании, так как их лишили доступа к обычной школьной социализации. И чем дольше ребенок ничем не занят, тем труднее его будет включить в систему образования и процессы социализации со сверстниками», — объясняет специалистка по интеграции детей мигрантов.
- Создать курсы повышения квалификации для учителей, которые уже работают в школах, чтобы они могли преподавать свой предмет в том числе детям, у которых русский не родной язык.
- Подготовить специалистов, которые бы могли обучать русскому как иностранному именно школьников, начиная с подготовительного класса (сейчас такие специалисты в основном работают со студентами), выделять ставки для таких специалистов, привлекать их в школы и создавать дополнительные курсы для изучения русского как иностранного и социальной адаптации детей в поликультурных классах.
- Создать статус ребенка-инофона, у которого есть особая образовательная потребность в виде дополнительного изучения русского языка. Это позволит квотировать количество таких детей в школах, чтобы их доля не превышала определенного процента и школы равномерно распределяли детей между собой. Также школы смогут получать дополнительное финансирование для проведения нужных занятий и покупки учебников.
- Переработать нормативно-правовые акты, регулирующие функционирование школ, с учетом обучения в них детей с разным бэкграундом и родными языками.
В долгосрочной перспективе таких детей с большой вероятностью ждет маргинализация. Они не могут вернуться в страну исхода, потому что у них нет там связей, и не могут интегрироваться в России без хорошего знания языка и возможности получить образование, а значит, официально устроиться на хорошую работу.
Во время обсуждения закона звучали рассуждения о том, что родители-мигранты должны сами оплачивать обучение детей русскому языку и их подготовку к школе. Но в регионах просто нет специалистов, которые преподают русский язык как иностранный для школьников. То есть даже если родители обеспечены и готовы платить, непонятно, где они найдут учителя для ребенка.
«Никто в Госдуме не задался вопросом, куда эти дети пойдут, когда не сдадут тест. Логично же задуматься, где они этот русский будут учить. [Министр просвещения Сергей] Кравцов обещает создать интеграционные центры на базе педвузов. Но далеко не в каждом городе, где живут мигранты, есть педвузы. И даже если эти центры при педвузах действительно создадут за пару лет, где найти достаточное число специалистов, которые будут там преподавать?» — говорит специалист по адаптации детей-инофонов.
Абсурдности закону добавляет тот факт, что сам статус гражданина страны не определяет знание ребенком русского языка. В России дети-инофоны есть и среди граждан. Есть дети из национальных республик с титульным языком, отличным от русского, есть дети с миграционным бэкграундом, которые получили гражданство или даже уже родились в России, но не знают русский на достаточном для обучения уровне.
И наоборот: наличие иностранного гражданства не обязательно говорит о том, что ребенок не знает русский язык. Только 18% учеников-мигрантов совсем не знают или плохо знают язык, еще 23% испытывают трудности в обучении, показало общероссийское тестирование 2024 года.
В итоге у одних детей без знания языка есть право учиться в школе, у других — нет, а проблема с изучением языка так и остается нерешенной.
Редакторка: Катя Бонч-Осмоловская