В 2015 году Владимир Путин ввел войска в Сирию, чтобы поддержать Башара Асада. Потеряв как минимум 543 военных и наемников и потратив сотни миллиардов рублей, в 2024-м Россия не смогла ничего сделать с бойцами исламистского движения «Хайят Тахрир аш-Шам», захватившими Дамаск. «Важные истории» разбираются, к каким последствиям для Москвы это может привести.
Чем грозит потеря военных баз
Главный вопрос сейчас — сохранит ли Россия в каком-то виде две военные базы на побережье Средиземного моря. В Латакии находится авиабаза Хмеймим, примерно в 40 км южнее — военно-морская база в Тартусе. Территорию провинции контролируют победившие повстанцы, но российским базам они пока не угрожают.
Говорить о том, сохранит ли Россия военное присутствие в Сирии, пока рано, этот вопрос будет обсуждаться с новыми сирийскими властями, комментирует пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков. Сейчас военные «принимают все необходимые меры предосторожности». Сохранение баз маловероятно, признает близкий к Кремлю источник Bloomberg, два других собеседника говорят, что Москва предпримет все возможные усилия, но успех не гарантирован. Россия может потерять базы не только из-за нового руководства Сирии: если ситуация в стране выйдет из-под контроля, оставаться там для российских военных будет небезопасно, отмечает Марк Кац из Atlantic Council.
Оставшись без баз в Сирии, Россия потеряет не только военное присутствие в этой стране, но и важный логистический хаб для снабжения своих группировок в Африке, пишет Институт изучения войны (ISW). Альтернативой могло бы стать расширение контингента в Ливии и Судане, но сейчас это сделать сложно: у России нет формальных соглашений с этими странами, а военная инфраструктура там недостаточно развита, считают аналитики.
В Африке российские военные и наемники ЧВК «Вагнер» воевали в ЦАР, Ливии, Мали, Судане, Мозамбике. В 2024 году военные появились в Буркина-Фасо и Нигере. Сейчас в Африке независимых от Минобороны российских подразделений не осталось, все части ЧВК «Вагнер» после мятежа 2023 года так или иначе перешли под контроль военных, говорит Денис Коротков, журналист, один из авторов книги о ЧВК «Вагнер» и Евгении Пригожине.
До падения режима Башара Асада самолеты, снабжающие российские группировки в Африке, летали по воздушному коридору над Каспийским морем, Ираном и Ираком, а потом садились на дозаправку в Сирии.
«Сирия была удобной промежуточной базой, там можно было проводить доподготовку, слаживание и доформирование подразделений, затем вместе с оружием перелетать оттуда в [столицу Судана] Хартум, а из Хартума перераспределять ресурсы по Африке. Это было относительно безопасно», — объясняет Денис Коротков. По его словам, маршрут через Сирию использовали как вагнеровцы, так и Министерство обороны. При этом военные поставки в Африку шли не только через Хмеймим, но и, например, через военный аэродром Тифор в провинции Хомс и через Дамаск.
Кроме Хартума перевалочным пунктом в Африке была Ливия, рассказывал «Русской службе Би-би-си» наемник ЧВК «Вагнер».
Если в Африке начнутся события, похожие на те, что произошли в Сирии, то из-за проблем со снабжением результат для российских военных может повториться, только «в более широком варианте», считает Коротков.
Могут ли военные из Сирии сыграть важную роль в Украине
Российский контингент в Сирии никогда не был особенно большим. В 2018 году, когда шла гражданская война, американские аналитики писали о 3 тыс. военных и 2 тыс. наемниках ЧВК. Сейчас военный аналитик Юрий Федоров оценивает численность группировки так: около тысячи бойцов сил специальных операций, какое-то количество военной полиции и простые пехотинцы, находившиеся на примерно сотне наблюдательных постов, разбросанных по всей Сирии. Судьба некоторых неизвестна: их не успели эвакуировать на военные базы, и они оказались на подконтрольной повстанцам территории. CNN Türk писало, что Россия попросила турецкие власти помочь с эвакуацией этих военных в Турцию.
По оценкам «Русской службы Би-би-си», в 2024 году численность российского контингента в Сирии составляла 7,5 тыс. человек, но это не только военные, но и обслуживающий персонал.
На авиабазе в Хмеймиме, по словам Федорова, может быть 20–30 истребителей-бомбардировщиков и 15–17 вертолетов. Однако российской армии не хватает, в первую очередь, не самолетов, а опытных летчиков. У пилотов, бомбивших Сирию, не было возможности получить необходимый для войны в Украине опыт, потому что у повстанцев не было таких средств ПВО, как у ВСУ. От атак с воздуха авиабазу прикрывали комплексы ПВО С-400, «Тор-М1» и «Панцирь», писало в 2020 году РИА Новости.
Что касается морской базы в Тартусе, то еще 3 декабря оттуда вывели все суда — три фрегата, два танкера и одну подводную лодку.
«Никакого сколько-нибудь заметного усиления российских войск в Украине эвакуация сил и средств из Тартуса и Хмеймима не принесет», — считает Федоров. «Это уже не тот контингент, что в 2015–2016 годах. Они количественно ни на что не влияют, куда бы их ни перекинули», — добавляет израильский офицер, военный эксперт Игаль Левин.
«Мечты Путина потерпели крах»
Отправив в 2015 году войска в Сирию, Владимир Путин решал три задачи: выйти из международной изоляции после аннексии Крыма, вернуть потерянное после распада СССР влияние на Ближнем Востоке и заявить о России как о силе, способной остановить смену режима и поддержать союзника в любой точке мира, пишет Александр Баунов, старший научный сотрудник Берлинского центра Карнеги по изучению России и Евразии.
Все эти планы провалились.
В Сирии формальной целью присутствия российских войск была борьба с ИГИЛ, поэтому Россия избежала новых санкций и «перестала быть страной, с которой и по поводу которой говорят лишь про Украину», отмечает Баунов. Однако после вторжения в Украину в 2022 году уровень изоляции стал несопоставимо выше того, что был в 2014-м.
Уход из Сирии, особенно если будут потеряны военные базы, автоматически означает снижение влияния не только на Ближнем Востоке и в Средиземноморье, но и глобально. «Путин потратил большую часть первых 20 лет правления, восстанавливая статус России как мировой державы, которая может покончить с гегемонией Запада и установить мультиполярный мировой порядок. Теперь эти мечты потерпели крах», — говорит Бен Дубов из Центра анализа европейской политики.
Надежность России как союзника теперь тоже вызывает вопросы. «Как можно считать Россию хорошим партнером, если она не может защитить своего самого старого подопечного на Ближнем Востоке от вооруженной банды оборванцев?» — спрашивает Юджин Румер из Берлинского центра Карнеги.
Поссорится ли Россия с Турцией
Исламистскую группировку «Хайят Тахрир аш-Шам», сыгравшую главную роль в свержении режима Асада, поддерживает Турция. По данным источников Reuters, повстанцы еще полгода назад сообщили президенту Турции Реджепу Эрдогану о своих планах начать наступление и решили, что получили его молчаливое согласие.
Главная цель Турции в Сирии — уничтожить автономию курдов на северо-востоке страны. В 2020 году, когда сирийский конфликт был заморожен, там обосновались курдские вооруженные отряды, пользующиеся поддержкой США. Протурецкая Сирийская национальная армия (СНА) тогда заняла территории на севере и северо-западе, а «Хайят Тахрир аш-Шам» — южнее, в провинции Идлиб. Еще до взятия Дамаска СНА начала штурм города Манджиб, находившегося под контролем курдов, и к 10 декабря взяла его. Чем грозит курдам захват их автономии протурецкими отрядами, «Важным историям» рассказала работающая там военная журналистка.
Официально Россия не обвиняет Турцию в поддержке повстанцев и обсуждает с Анкарой урегулирование в Сирии: 3 декабря Путин говорил с Эрдоганом, а 7-го Сергей Лавров встречался с министрами иностранных дел Турции и Ирана. Однако радикальные Z-блогеры обвиняют Турцию в предательстве, называют выступление повстанцев вторым фронтом против России и даже призывают россиян прекратить ездить в Турцию.
В будущем Россия может предпринять ответные шаги против Турции, но они не будут касаться экономики и торговли, считает Аслы Айдынташбаш, аналитик Института Брукингса, специализирующаяся на современной турецкой политике. «Ответом может стать поддержка оппозиционного движения в Турции, поддержка курдской оппозиции в Сирии или других странах или продвижение идеи курдской автономии», — объяснила она «Важным историям».