В последнее время российская армия увеличивает интенсивность атак в Бахмуте, западные районы которого удерживают ВСУ. Бои за город начались в августе 2022 года и продолжаются больше семи месяцев. Потери среди российских военных на этом направлении могут составлять 20–30 тысяч человек ранеными и убитыми, среди украинских ― примерно 100–200 человек в день. Бахмут имеет сомнительное стратегическое значение и важен, скорее, политически: в конце марта Владимир Зеленский заявлял о недопустимости его сдачи после посещения позиций бойцов под городом. Корреспондентка «Важных историй» побывала в 23 километрах от Бахмута, в Константиновке, и рассказывает, как живёт прифронтовой город сегодня.
«Здесь все время что-то бомбят»
Поезд из Киева в Краматорск идёт семь часов. Вагоны заполнены военными, едущими из столицы на фронт, супругами и родными, везущими домашнюю еду в чемоданах своим мужьям, сыновьям, племянникам. Телевизор под потолком в вагоне крутит ролики в поддержку армии, инструкции, как вести себя при обстрелах, и рекламу традиционной украинской одежды.
Я еду вместе с женой украинского военного, в мирной жизни — руководителя фирмы. Как и многие, в начале войны он вступил в тероборону, а позже его бригаду включили в состав ВСУ и отправили на восток Украины ― ныне место самых тяжелых боев. Сейчас он воюет под Бахмутом.
На выходе из поезда слышим дальний взрыв. «Что это бомбят?» ― спрашивает женщина у мужа. «Здесь все время что-то бомбят», ― отвечает он.
Вокруг вокзала оживленно, почти каждый второй ― в военной форме. Год назад, 8 апреля 2022 года, прямо по этому месту был нанесен удар российской ракетой «Точка-У». В этот момент около четырех тысяч мирных украинцев собрались в ожидании эвакуации. 61 человек, в том числе семеро детей, погибли. Об этом здесь напоминает Памятник ангелам — небольшая мемориальная доска и множество самодельных «ангелов» из ткани на ограде, установленные в память о погибших.
Торговцы фруктами и взрывы на линии фронта
В Краматорске ездят троллейбусы, работают аптеки и магазины, но все закрывается засветло. С девяти вечера здесь действует комендантский час. Часть окон в зданиях заложена фанерой на случай обстрелов.
Многие дома и квартиры в прифронтовых Константиновке и Дружковке стоят пустые ― военные говорят, что некоторые их сдали бесплатно, чтобы не пустовали. Но аренда квартир в Краматорске и в Константиновке стоит не меньше, чем в Киеве. В отелях (до войны здесь было около полутора десятков, сейчас работают всего несколько) не найти свободного места. Сюда стекаются журналисты, волонтеры и военные с передовой для встречи с близкими.
В Константиновку едем на военном пикапе через Дружковку. Движение на дороге оживленное, в основном это машины медиков, военных, волонтеров и тех, кто подвозит солдатам все необходимое. На въезде в Дружковку блокпост: надо знать пароль, меняющийся каждый день. Сейчас это название одного из населенных пунктов области.
Фруктовые деревья по обеим сторонам дороги усыпаны белыми цветами и пахнут медом. На обочинах трассы стоят шашлычники ― предлагают жареное мясо. Попадаются торговцы фруктами.
На въезде в Константиновку останавливаемся на заправке: это место встречи военных, едущих с фронта или на фронт. Здесь продают хот-доги, бесплатно наливают кофе. Военные и волонтеры обмениваются новостями в беседках за бургером и чаем, заправляют машины. Работники кафе торопятся всех обслужить.
Другая заправка этой же фирмы — на другом конце Константиновки, в сторону линии фронта. На ней не осталось стекол — повыбивало осколками снарядов, но она работает.
Военные за соседним столом говорят, что в последние дни много раненых.
В Константиновке слышны взрывы снарядов на передовой и периодических прилетов «Градов» непосредственно сюда. Город обстреливают и фосфорными снарядами, и ракетами С-300. Бьют неточно: были попадания в жилые кварталы.
«Сирены здесь часто орут»
Меня встречает Саид (имя в целях безопасности изменено. ― Прим. ред.) ― боец из чеченского батальона имени шейха Мансура. На днях на той же заправке он встретил своих земляков-чеченцев из другого чеченского батальона ― ОБОНа (Отдельный батальон особого назначения Министерства обороны Чеченской Республики Ичкерия — воинское подразделение чеченских добровольцев, функционирующее в составе Иностранного легиона территориальной обороны Украины. — Прим. ред.).
У Саида военный праворульный пикап. Стекла слева нет, его выбило осколком ракеты при обстреле города, ― вместо него скотч, который громко трещит от ветра: так, что можно не услышать сирену. В момент попадания осколка Саида в машине не было.
Многие местные продолжают уезжать: обстрелы не ослабевают. На площади у рынка стоят такси «Вояж», готовые везти пассажиров. На асфальте кое-где видны ямы, следы от ракетных обстрелов.
Несколько раз за час включается сирена, но прилетов не слышно. По улицам города гуляет молодежь: девушка с парнем лет пятнадцати в куртках оверсайз идут по городскому парку, держась за руки, еще одна парочка обнимается во дворе пятиэтажного дома. Две женщины сидят на солнышке на лавочке в парке, пока их дети гуляют на площадке неподалеку. На асфальте безмятежно отдыхают городские дворняжки.
В соседнем квартале идет торговля на небольшом рынке: овощи, печенье, конфеты, курица, рыба, шаурма, кебаб, хот-доги, напитки. На здании у рынка висит еще довоенное объявление: «Ежедневные экспресс-рейсы на Азовское море и Голубые озера. Комфортабельные автобусы. Детям скидки».
Продавцы переговариваются между собой, смеются. По некоторым заметно, что они пьют. По словам волонтеров, так местные снимают стресс от обстрелов.
Церковь и мечеть в Константиновке открыты. В квартале, где мечеть, очень тихо. Кажется, что находишься вдали от города. В Рамадан местный имам проводит ежедневные молитвы. На богослужения в церковь приходят полтора-два десятка прихожан ― в основном женщины.
Мусульмане из батальона шейха Мансура держат пост: не едят и не пьют до заката. Но, если на выезде тяжело, аскезу можно прервать. «Но сейчас не жарко ― легко не пить. Да и день не слишком длинный. Когда Рамадан выпадал на лето, было сложнее», — говорит Саид.
— В Константиновке все спокойно. Вчера что-то прилетало, а сегодня тишина. Сирены здесь часто орут, но бывает, что включается здесь, а обстрел не у нас. Или наоборот. Ракета прилетела, а уже потом срабатывает сирена, — поясняет Саид.
— И какой план на случай обстрела?
— Смотря куда попадет!
«Кроют раз по двести в день»
До Бахмута, где сейчас проходит линия фронта, отсюда двадцать километров. Город находится в оперативном окружении. Кольцо российских войск еще не замкнуто ― остается дорога, по которой под обстрелами ездят украинские силы.
Дорога в Бахмут лежит через другой город ― Часов Яр, где все еще остаются гражданские. Его и дорогу непрерывно бомбят. «Часов Яр кроют раз по двести в день», — рассказывает один из военных. Местные называют Константиновку «Конста», а Часов Яр — «Часик».
Из Часова Яра слышны отзвуки взрывов. Основные силы батальона шейха Мансура сейчас на бахмутском направлении. В сам город, отчасти контролируемый украинскими силами, бойцы батальона заходят группами для диверсионной и снайперской работы.
Если же орудие позволяет по дальности, то действуют не входя.
«Сейчас половина Бахмута у русских. Им по барабану: сколько их ни убивают, они все равно идут и идут в атаку! Уже тысяч тридцать их положили, ― рассказывает Саид. ― Я бы на месте командования в такой ситуации лучше отдал бы Бахмут. Дал россиянам войти в этот город и разбомбил бы всё до последнего кирпича. Там и так ни одного целого здания не осталось. В Бахмуте мечеть разбомбили, во многих городах разрушили церкви. Как делали во Вторую мировую войну ковровые бомбёжки, так и теперь, мозги на том же уровне остались: если война ― надо рушить всё. Правда, в городе остаются люди, которым, очевидно, безразлично вообще всё: кто будет, какая власть, кто придёт, кто уйдёт — лишь бы было, где покушать и поспать».
Наблюдая за ходом войны, бойцы батальона, впрочем, замечают, что россияне подходят сейчас к боевым действиям более продуманно, чем прежде, имея в виду тактику действий в наступлении.
В начале апреля в Бахмуте погиб боец батальона Артур Пашкуляк с позывным «Махно». Это произошло, когда группа бойцов отправилась в Бахмут с противотанковой пушкой. Россияне, находящиеся на расстоянии восьмисот метров, начали стрелять по ним. Прямой видимости не было, но это место постоянно бомбили, зная, что там укрываются украинские военные. Махно убило одним из минометных снарядов.
Несмотря на тяжесть боев и плотность обстрелов, в Бахмуте остаются жители. Как говорят бойцы батальона, часть из остающихся — «ждуны»: те, кто ждут «русский мир». Таких, по их словам, немало и в самой Константиновке.
«Подвал не спасёт»
Боец по имени Абу стоит у печки ― готовит на ужин суп. Вместо макарон добавляет доширак. По всей кухне вдоль стен стоят коробки с едой и медикаментами.
На ужин ждали друзей-мусульман из числа местных гражданских жителей, но те не пришли ― накануне близ их дома упала ракета, боятся: вдруг прилетит еще. На улице рядом припаркованы военные машины ― целиться могут в них.
Саид успокаивает: «Здесь укрепленный дом, „Град“ или миномет ему не страшен. А вот если прилетит С-300, тогда и подвал не спасет. Но ракету сюда не потратят. На двух-трех человек пожалеют. Если бы было скопление военных, тогда могли бы».
После вечерней молитвы Саид приглашает за стол. Рассказывает: поскольку батальон имени шейха Мансура не входит в состав ВСУ, его [украинские власти] не снабжают регулярно ― это делают волонтеры многочисленных организаций, получающие пожертвования и иностранные гранты на помощь защитникам Украины. Еду, бытовые вещи, одежду, обувь, походные кровати, спальные мешки и все, что помогает в условиях войны, бойцы получают от активистов. С таким подспорьем воевать намного легче, говорят чеченцы, прошедшие вторую, а кто-то и первую чеченские.
«Недавно нам волонтеры привезли тушенку, а мы раздали ее местным жителям в „пункте незламности“, потому что она была некошерная, мы ее не едим», — говорит Саид. Кошерное мясо считается также халяльным, пригодным в пищу для мусульман, потому что требования к забою скота в иудаизме и исламе совпадают.
«Пунктов незламности» ― мест, где люди могут получить гуманитарную помощь, подзарядить телефон, подключиться к интернету, согреться и пообщаться, ― в Константиновке несколько. Они появились в каждом городе Украины, когда обстрелами была повреждена инфраструктура. В Бахмуте тоже открывали такой пункт, пока приходить туда не стало слишком опасно. Когда линия фронта подошла ближе, снаряды стали рваться прямо рядом с местом, где люди ждали раздачи гумпомощи.
Регулярного снабжения боеприпасами у батальона тоже нет. Бойцы покупали стрелковое оружие на собственные средства и на пожертвования. Сейчас батальон пользуется трофейными боеприпасами: своими или теми, что затрофеили другие украинские части ― соседние подразделения передают свои «излишки». Зачастую, выполняя боевые задачи, батальоны кооперируются и работают вместе.
Кроха и хорошая новость
Ни Саид, ни его товарищи, находившиеся в Украине еще до войны, не жалеют, что оказались на ней. У многих из них была и есть возможность уехать в Европу, получить статус беженца. Они постоянно общаются с родственниками и знакомыми из Чечни и знают, что вопреки кадыровской пропаганде, население республики не поддерживает агрессию против соседней страны. «Войну начал не мусульманин, Россия ― не мусульманская страна, и если сравнить положение дел у мусульман в России и в Украине, то очевидно, что в Украине намного лучше, ― говорит Саид. ― Я не знаю случая, чтобы здесь кого-то наказывали за перевод Корана или книги „Крепость мусульманина“. А в России за это судят и сажают. В Киеве, где население в пять раз меньше, чем в Москве, больше мечетей, чем в Москве. Я думаю, что Украина живёт своей жизнью и не лезет ни к кому в душу».
«Конечно, даже семьи тех, кто в силовых структурах работает, против войны, — говорит другой боец. — Никто не хочет отправлять своих родственников на смерть, и чтобы они убивали других людей. Но сделать ничего не могут».
На столе тем временем появляется несколько пасхальных куличей: в этом году пасхальная неделя и Рамадан совпали. Куличами угостили девушек-парамедиков. Одна из них мусульманка: после работы она успела зайти в мечеть.
Ее коллега вытаскивает из ушей наушники и признается, что не может без музыки ездить за ранеными бойцами к линии фронта — взрывы мешают и отвлекают от дела. Задача ― отвозить раненых из стабилизационного пункта в Часовом Яре в госпиталь. По дороге надо оказывать помощь, останавливать кровотечение, давать обезболивающие и поддерживать морально. На каждом участке фронта работают по несколько бригад.
Парамедик-волонтерка Кроха вывозит раненых из-под огня с 2014 года ― с самого начала войны в Донбассе. В 2015 году Кроха тоже приняла ислам. Говорит, что пришла к этому решению самостоятельно, еще с детства интересуясь религией.
Сейчас Кроха эвакуирует раненых из-под Бахмута ― из мест самых кровопролитных боев. По ее словам, в 2014 году снабжения было куда меньше, приходилось обходиться минимальными медицинскими средствами. «Снабжение сейчас на высоком уровне. Амбулансы серьезно укомплектованы: есть аппарат ИВЛ, дефибриллятор, турникеты для остановки крови. Правда, самих экипажей стало в последнее время меньше, так как парамедики-волонтеры ушли на фронт», — говорит Кроха.
Вторая парамедикесса сообщает хорошую новость: ее друг из отделения разведки сказал, что ночью среди военных целей россиян нет Константиновки ― можно лечь спать, не опасаясь обстрелов.
В эту ночь нас действительно ничего не беспокоит, кроме мелких обстрелов городских окраин и дальних взрывов с мест боев.
***
Утром в Константиновку приезжают еще двое чеченских бойцов из батальона. В их базу на рассвете прилетел осколок ракеты, как они думают, начиненный неким химическим веществом. «Белый дым шел очень долго, — рассказывает боец. — Благо мы спали в другом помещении и всегда выбираем подвал с двумя выходами. Когда прилетело, мы быстро ушли. Мы всегда ночуем по два-три человека, не селимся большими группами ради безопасности. Стали разбираться, почему был обстрел. Увидели, что возле дома, где мы обосновались, украинские солдаты с вечера поставили танк, а сами пошли спать в соседний двор. Очевидно, ракеты пустили по этому танку. Придется нам теперь найти новую базу».
После молитвы группа бойцов батальона имени шейха Мансура выезжает в Часов Яр. Подвал после обстрела все еще горит.