Экономика России не рушится, у Путина достаточно денег на войну («Важные истории» рассказывали об этом), но уже несколько месяцев обсуждается возможность замораживания вкладов населения в банках.
Впервые об этом заговорили вскоре после начала войны, когда кризис казался неизбежным и даже официальные прогнозы предполагали спад экономики на 8–10%. Да и повод был: валютные вклады фактически заморозили. Среди первых санкций был запрет на поставки в Россию долларовых и евровых банкнот, наличной валюты у банков не хватало на то, чтобы выдать ее всем вкладчикам, и Центробанк ограничил снятие валюты со счетов до $10 тыс., остальное можно забрать только рублями.
Но катастрофы не случилось: росла и вся экономика, и доходы населения, и прибыли банков — за прошлый год банки заработали рекордные 3,8 трлн рублей. Тема вроде бы забылась — до тех пор, пока в начале ноября Алексей Зубец из Финансового университета при правительстве не заявил, что вклады россиян могут заморозить.
Власти называют заморозку вкладов «глупостью» и «бессмыслицей». Но бред не прекращается
От этого открестились все, чаще всего называя это чушью или бредом. Председатель ЦБ Эльвира Набиуллина: «Большей бессмыслицы придумать сложно». Председатель комитета Госдумы по финансовому рынку Анатолий Аксаков: «Никогда никто такие глупости делать не будет... Этот бред вброшен противниками страны». Подавляющее большинство экспертов тоже считают это бредом. С какого перепуга идти на такую радикальную и непопулярную меру и замораживать вклады?
Вот только этот бред не прекращается: уже в январе Центробанк подробно объяснял, почему в замораживании вкладов нет смысла, а депутаты предлагали принять закон, запрещающий это делать.
В чем смысл замораживать вклады
Прежде всего, и об этом прямо сказал Зубец, ради борьбы с инфляцией. Пока проблема не в недостатке денег, а в их избытке. Экономика работает на пределе возможного и не может их переварить — задействованы практически все производственные мощности и рабочие руки, поэтому высокий спрос уходит в рост цен («Важные истории» рассказывали об этом). Основные аргументы, почему может понадобиться заморозить вклады, перечислил экономист Юрий Данилов.
Убрать денежный навес. Центробанк борется с ростом цен, повышая ключевую ставку. Вслед за ней растут процентные ставки по кредитам и депозитам: кредиты становятся менее выгодными, а вклады — более выгодными. Крупные банки предлагают вкладчикам больше 20% годовых — притом что россияне в среднем ожидают роста цен за год на 14%. Это стимулирует людей меньше тратить и больше копить. И они копят — за прошлый год средства населения в банках выросли более чем на четверть — на рекордные 11,9 трлн рублей, до 57,5 трлн.
Но что будет, когда ЦБ, а за ним и банки начнут снижать ставки? Не решат ли люди потратить то, что скопили? По логике, ЦБ приступит к снижению ставки, лишь когда замедлится рост цен и уменьшатся инфляционные ожидания. Но если триллионы рублей все же выплеснутся на потребительский рынок, скачка инфляции не избежать. Хуже того, навес сбережений так велик, что может начать сползать на потребительский рынок еще до снижения ключевой ставки, которое ЦБ обещает нескоро. Сдержать его можно, заморозив вклады.
Помочь экономике. ЦБ обещает действовать плавно, чтобы денежный поток не хлынул в магазины, и вообще держать высокую ставку достаточно долго. Но опросы бизнеса показывают, что последствия высокой ставки становятся едва ли не главными трудностями для российских компаний.
Многие не могут взять кредит — слишком дорого, либо банки не дают: боятся, что не вернут. По данным ЦБ, уже более половины кредитов компаниям выданы по плавающим ставкам, то есть проценты по ним выросли сами собой вместе с ключевой, и не все с этим справятся. Компании, даже государственные, режут инвестиционные программы; например, РЖД — министр экономического развития Максим Решетников говорил об «опасном» уровне ее долга. Близкий к властям аналитический центр ЦМАКП предупреждает об угрозе вала банкротств начиная со второй половины этого года.
Высокие ставки вернули давно забытую проблему неплатежей. Одним уже трудно платить; другие, как предполагает ЦМАКП, аккумулируют средства на поглощение тех, кто не справится с долгами; третьи просто прокручивают деньги. «С учетом существенного повышения процентных ставок возникают… мощные стимулы… изымать ресурсы даже из обеспечения текущего хозяйственного оборота», — пишет замруководителя ЦМАКП Дмитрий Белоусов, отмечая «тенденцию к росту неплатежей на фоне довольно высоких остатков средств на счетах компаний». В III квартале доля компаний, допускающих просрочку по платежам поставщикам, выросла до значений, близких к рекордным, а в опросе Российского союза промышленников и предпринимателей неплатежи со стороны контрагентов с большим отрывом лидировали среди всех ограничений деятельности компаний (37%).
Теоретически власти могли бы конвертировать вклады в какой-нибудь военный заем
Следствием роста неплатежей стали «сокращение поставок с отсрочкой оплаты и рост поставок по предоплате», отметили руководители ЦБ, обсуждая ключевую ставку в конце декабря. Задерживают платежи и банки. С этим сталкивалось каждое шестое (16,7%) предприятие, опрошенное Институтом народно-хозяйственного прогнозирования РАН, в ноябре-декабре. Годом ранее было 7,2%.
Поэтому на Центробанк оказывается сильнейшее давление, чтобы он не повышал ставку, а лучше бы скорее начал ее снижать. Как долго ЦБ сможет выдерживать это давление, а экономика — такие ставки? Если перед угрозой рецессии ставку придется снижать, не дождавшись замедления инфляции, принудительное сохранение денег в банках пришлось бы кстати.
Помочь банкам. Высокие ставки бьют и по банкам. Дело в том, что они привлекают деньги на более короткий срок, чем размещают. Более 80% средств клиентов в банках размещены на срок менее года. Они обновляются быстрее, чем кредиты: старые депозиты гасятся, вместо них привлекаются новые, по более высоким ставкам, а по кредитам проценты остаются старыми, то есть низкими. Конечно, есть и короткие кредиты, и по плавающим ставкам, но в целом быстрый рост ставок не выгоден банкам. За прошлый год разница между средними ставками привлечения и размещения средств банками без «Сбера» (чистая процентная маржа) сократилась с 4,2 до 3,8%. Отток средств, если у банков возникнут проблемы, заставит их предлагать большие проценты, чтобы удержать вкладчиков, что усугубил бы кризис, — тоже повод заморозить вклады.
Помочь бюджету. Пока в этом нет нужды, но ведь может возникнуть. Высокие ставки дорого обходятся и Минфину: только на субсидирование ипотеки и других льготных программ он тратит триллионы, растут и проценты, которые он платит по гособлигациям. В прошлом году он тянул до последнего и смог выполнить программу заимствований, только предложив бумаги с плавающей доходностью. А больше занять и негде: за рубежом денег не дадут. Заморозка вкладов пришлась бы кстати: например, как рассуждает ассоциированный исследователь Центра Дэвиса в Гарварде Андрей Яковлев, власти могут конвертировать деньги в какой-нибудь военный заем.
Почему нет смысла замораживать вклады
Такое решение проблем было бы сродни использованию гильотины для лечения головной боли. Часть перечисленных проблем — например, у бюджета и банков — еще даже не возникли, хотя со временем могут. Остальные же порождены войной, и замораживание вкладов лишь на время снизило бы их остроту, но не решило бы, а цена, которую придется заплатить за такую отсрочку, будет страшной. Центробанк, которому приходится опровергать наличие планов заморозить вклады, по пунктам объясняет, почему это «невозможно».
Люди побегут тратить деньги. Вместо того чтобы убрать денежный навес над потребительским рынком, власти получат ровно противоположный результат. Все деньги в банках заморозить невозможно: нельзя оставить людей совсем без сбережений. Кроме того, люди держат их в банках не только на депозитах (срочных вкладах), но и на текущих счетах, получают зарплаты на карточки (то есть тоже на счета в банках) и т. д. Даже при нынешних высоких ставках примерно 30% денег в банках (почти 16 трлн рублей на 1 декабря 2024 года) находятся на таких текущих счетах. Если заморозить вклады, даже частично, начнется набег на банки — люди заберут эти деньги. И, скорее всего, большую часть потратят, спасая сбережения от роста цен. «Бросятся вкладывать их в недвижимость и товары длительного пользования», как пишет ЦБ. Что при этом произойдет с инфляцией, страшно даже подумать. И, конечно, деньги, которые у них будут появляться дальше, они понесут не в банки, а на потребительский рынок.
Заморозка вкладов — это даже хуже, чем пилить сук, на котором только ты сам сидишь
«Помощь» экономике. Опять же выйдет ровно наоборот. Скачок инфляции, скорее, заставит ЦБ поднять ключевую ставку, чем снизить. Если его ставка вообще будет что-то значить. Ключевая ставка работает в нормальных условиях (по ней банки занимают деньги у ЦБ и размещают в нем свободные средства — это постепенно передается в ставки по кредитам, которые они выдают, и депозитам, которые они привлекают), но если люди перестанут нести деньги в банки, какая разница, какие ставки по вкладам? Да и по кредитам тоже. «Если заморозить вклады, ограничить возможность для граждан и бизнеса распоряжаться своими деньгами, то никто не готов будет держать деньги в банках. И это тут же поставит крест на возможности банков кредитовать экономику», — объясняет ЦБ. Зато неплатежи и предоплата в таких условиях расцветут.
С банками и бюджетом пока все нормально. В том, что банкам стало сложнее работать, ничего страшного нет. А кому сейчас легко? Маржа немного сжалась, но остается достаточно высокой, пишет Центробанк; прибыль у банков рекордная, и в этом году, как он ожидает, будет еще больше. Его опасения связаны в основном со слишком быстрым ростом кредитования двух последних лет — при этом качество портфеля неизбежно ухудшается. Высокой ставкой ЦБ пытается этот рост притормозить.
Бюджет пока сбалансирован, а «забирать деньги со вкладов, чтобы финансировать экономику» (про это спросили ЦБ) государству тоже нет смысла. «Эти деньги и так уже работают в экономике, — отвечает ЦБ. — Из тех средств, которые компании и граждане положили на депозиты, банки финансируют кредиты для тех, кто видит возможности для расширения бизнеса здесь и сейчас. А также ипотечные кредиты, потребительские кредиты, кредитные карты». Граждане и компании разместили в банках 121 трлн рублей — этими средствами банки финансируют портфель кредитов и облигаций на 133 трлн рублей.
«Это чисто "страшилка", а не реальная угроза, — резюмирует финансист Евгений Коган. — У бюджета нет проблем. Банки тоже не бедствуют... Теперь о самом страшном сценарии: вдруг и банк, и государство лягут? Теоретически возможно всё, но сейчас это чистая фантастика».
Угробить всё. Заморозка вкладов лишила бы Центробанк возможности влиять своей ставкой на экономику, сделала бы его абсолютно беззубым и перечеркнула всё, что он делал последние десятилетия. «Ключевая ставка перестанет работать, а ЦБ потеряет свой основной инструмент влияния на спрос и инфляцию, — пишет ЦБ. — Это даже хуже, чем пилить сук, на котором только ты сам сидишь. Это как дойдя до середины моста, натянутого над глубоким ущельем, одним взмахом топора перерубить канаты, на которых он держится».
Почему продолжают обсуждать замораживание вкладов
Тем не менее тема оказалась удивительно живучей. «Чем больше официальные лица твердят, что ничего такого не планируется, тем сильнее народ переживает», — пишет Коган.
Это показывает настоящий уровень доверия к властям. Вызванные войной проблемы в экономике постепенно накапливаются («Важные истории» рассказывали о них), и высокая инфляция — лишь их проявление. Можно их игнорировать, убеждать себя и всех вокруг, что всё отлично, но люди чувствуют неладное, а инфляция сигнализирует: что-то идет не так.
У россиян есть все основания для недоверия. За неполные 40 лет они пережили грабительскую денежную реформу в СССР, в том числе с ограничением на снятие денег со счетов, скачок инфляции, обесценивший сбережения в Сбербанке, бум финансовых пирамид, крах большинства инвестиционных фондов, в которые люди несли свои ваучеры, дефолт 1998 года, когда обанкротилось государство и большинство крупнейших банков, несколько банковских кризисов помельче и падений курса рубля.
И всегда власти либо до последнего уверяли, что у них все под контролем и ничего страшного не случится, либо почти ничего не делали, чтобы помочь людям. Компенсации по сгоревшим в Сбербанке советским вкладам выплачиваются до сих пор, пострадавшие от финансовых пирамид вернули мизерную часть потерянного, президент Борис Ельцин за пару дней до дефолта и девальвации рубля уверял, что ничего такого не будет.
С тех пор ничего не поменялось, достаточно вспомнить повышение пенсионного возраста, которое Путин много раз обещал не делать, или замораживание взносов в накопительные пенсии. Да и валютные вклады частично заморозили. Этот пример приводил руководитель фракции «Новые люди» Алексей Нечаев, предлагая принять закон о том, что любые решения по накоплениям граждан, включая заморозку вкладов, ЦБ может принимать только после согласования с Думой — мол, через нее «никакие заморозки не проскочат». Не очень убедительное опровержение. Россияне прекрасно понимают, что в случае чего все ветви власти легко повторят вслед за Дмитрием Медведевым: «Просто денег нет сейчас... Вы держитесь!»
Такие финансовые травмы не проходят быстро, они оставляют след на многие поколения, их последствия порой ощущаются спустя века, показывают исследования экономистов. Например, крах в 1874 году крупнейшего банка, обслуживавшего афроамериканцев (а таких банков тогда было мало) привел к тому, что и спустя 70 лет потомки его пострадавших вкладчиков меньше других доверяли банкам, предпочитая для сбережений альтернативный инструмент — страхование жизни. И даже сегодня афроамериканцы чаще белых оформляют страхование жизни. В России же с череды потерь в 1990-е прошло всего 30 лет и память еще свежа.
Наконец, российские власти порой принимают иррациональные решения. В 1998 году экономисты понимали, что Россия идет к долговому кризису, но мало кто ожидал, что из двух зол — девальвация и дефолт — власти выберут оба. Судя по тому, что замораживание вкладов до сих пор обсуждается, дыма без огня не бывает, полагает экономист Олег Вьюгин, много лет работавший в Минфине и Центробанке: «[Ключевая] ставка не работает — точнее, работает, но это больно. Есть еще один вариант [сдерживания инфляции] — ограничить спрос административными мерами. Это то, о чем любят говорить политологи, — ограничить использование сбережений населения. Я не думаю, что в правительстве, в ЦБ есть такие идеи, но раз они обсуждаются, значит, есть люди, которые говорят, что это — решение проблемы».