«Самое низкое всплыло на самый верх»

Как Томас Манн призывал немцев одуматься

Дата
11 янв. 2025
«Самое низкое всплыло на самый верх»
Томас Манн, нобелевский лауреат и распространитель «фейков». Фото: Bundesarchiv / Wikimedia Commons

Удивительно, что книга с текстами радиообращений Томаса Манна «Слушай, Германия!» вышла сейчас в России: слишком очевидны параллели. Знаменитый писатель, нобелевский лауреат (1929) завоевал в Германии огромный авторитет и взывал к гуманизму сограждан. Он с 1940 по 1945 год пытался убедить людей в том, что их традиционные ценности — семейные, религиозные и культурные — полная противоположность варварству и человеконенавистничеству нацистов, а интересы страны несовместимы с тем, что творят Гитлер и его сообщники; доказывал губительность их правления для Германии и призывал к борьбе. Манн призывал не отождествлять страну и власть — в этом смысл его известного высказывания «Где я, там Германия».

В то время радио было главным каналом распространения информации. Вскоре после захвата власти нацисты потребовали разработать недорогой «народный» радиоприемник. Он позволял принимать сигналы берлинской и местных станций, на волнах которых сочетались гитлеровская агитация, новости и развлекательные передачи. Такой приемник стоил примерно недельную зарплату рабочего и стал одним из инструментов массовой индоктринации миллионов немцев. Те же, кто смог устоять перед пропагандой, называли громкоговоритель приемника «мордой Геббельса».

Манн выступал на ВВС, конструкция «народного приемника» позволяла слушать передачи зарубежных радиостанций на длинных волнах. Риск был велик: в сентябре 1939 года, после нападения на Польшу, в Германии запретили слушать зарубежные радиостанции и распространять сообщаемые ими сведения. За первое нарушение полагался внушительный штраф, за второе — уголовное наказание, вплоть до смертной казни. Активность нацистских спецслужб по выявлению и наказанию распространителей «фейков» про «доблестный» вермахт, про растущее сопротивление нацистам на оккупированных территориях, про расправы над мирным населением и экономические трудности выросла во время Балканской кампании против Греции и Югославии весной 1941 года и особенно после нападения на СССР. Детей часто спрашивали, что слушают их родители.

Многие все равно плевали в «морду Геббельса» и слушали по «народному приемнику» передачи британских, американских и советских радиостанций. Возможно, сообщения дипломатов нейтральных стран о десятках миллионов немцев, слушавших «вражеские голоса», преувеличены, но это было достаточно распространенным явлением. «У них [французских и британских пленных] есть потайной радиоприемник, так что они хорошо информированы. Каждую ночь в бараках вслух читаются военные сводки союзников», — писала жившая во время войны в Берлине русская эмигрантка Мария Васильчикова. «Мы накрыли радио подушками и засунули под них головы», — вспоминал немецкий политик Бернхард Фогель, как в 1943 году слушал с матерью BBC (ему тогда было 10 лет).

Сложно сказать, удалось ли Манну достучаться до людей, признает автор книги Игорь Эбаноидзе. Те, кто слушал вражеское радио в фашистской Германии, были уже готовы к восприятию его посылов. Они рисковали ради того, чтобы услышать то, что было созвучно их чувствам и пониманию происходящего. Но, возможно, Манна услышали и другие.

«Важные истории» публикуют фрагменты нескольких обращений Томаса Манна.

Апрель 1941 года. «Этого не примут и этого не потерпят»

«Вас распирает от гордости? Гордости за что? Один грек стоит против шести или семи ваших. И удивительно, что он отваживается… а не то, что вы побеждаете... Я говорю вам в дни величайшего упоения гордыней — и повторю это даже в том случае, если впереди вас ждут еще большие триумфы: этого не примут и этого не потерпят. Не думайте, что достаточно взять человечество в железные тиски и оно склонится перед тобой. Оно не склонится потому, что так не умеет…

Мир, ставший продуктом победы Гитлера, был бы не только миром универсального рабства, но и миром абсолютного цинизма, миром, в котором совершенно невозможно верить в доброе и высшее в человеке — миром, целиком принадлежащим злу, подчинившимся злу. Так не бывает, такого нельзя вынести. Восстание всего человечества против гитлеровского мира, где разуверились в духе и добре — в этом восстании можно быть уверенным, как ни в чем ином на свете: это будет стихийное восстание, перед которым “железные тиски” рассыплются как труха.

Отчаянное восстание человечества против всего немецкого — неужели должно дойти до этого? Немецкий народ, насколько же сильнее тебе следует бояться побед твоих вождей, чем их поражения!»

«Нация всегда способна начать сначала, особенно нация с такой способностью к изменениям, как у немцев. Но никто не станет утверждать, что это новое дастся легко и просто»
«Нация всегда способна начать сначала, особенно нация с такой способностью к изменениям, как у немцев. Но никто не станет утверждать, что это новое дастся легко и просто»
Фото: akg / Scanpix / LETA

Август 1941 года. «Не доводите себя до катастрофы»

«Сам факт, что вы внемлете этому голосу, служит фактом духовного противостояния гитлеровскому террору и духовного саботажа по отношению к кровавой авантюре с непредсказуемыми последствиями, в которую он вверг вас, немцев. В России истекают кровью миллионы молодых немцев; ваши правители дают понять, что уже один лишь этот поход продлится минимум до зимы, а между тем почти неисчерпаемые силы сопротивления растут на планете, которая хотела мира и стояла поначалу почти беспомощной перед строившейся семь лет немецкой военной машиной.

С Германией случится страшное, если война будет продолжаться еще год, еще два года, и она будет продолжаться, поскольку в то, что вы одолеете большую часть человечества, противостоящую Гитлеру, вам самим уже не верится. Немцы, не доводите себя до катастрофы! Вам самим нужно сбросить с себя гнусный, несказанно унизительный для вас режим, в руках которого вам было суждено оказаться; вы должны доказать то, во что весь мир все еще заставляет себя верить: что национал-социализм и Германия — не одно и то же. Если вы будете идти с Гитлером сквозь огонь и воду до конца, вокруг будет расти жажда мести, способная привести в ужас каждого, кто желает Германии добра. Посмотрите, как угнетенные народы Европы защищаются от того же самого врага, который угнетает и вас. Или вы хотите быть посредственней, бесхарактерней, трусливей, чем другие? Подумайте, что броня и оковы для порабощения мира — ваших рук дело, и Гитлер не сможет продолжать войну без вашей помощи. Не протягивайте ему свою руку и не имейте дела с его режимом! Для будущего будет невероятно значимо, одолели ли немцы этого Гитлера сами или это случилось извне. Только освободив себя сами, вы получите право быть частью грядущего свободного и справедливого мироустройства».

Май 1942 года. «Живая откровенность, немного в духе уголовного жаргона»

«Всегда приятно наблюдать характерное. Поэтому и слова Геббельса были восприняты в мире с определенным психологическим удовольствием. Они гласили: “В случае поражения нас всех повесят на одной веревке”. Это, конечно, неправда, потому что истребление немецкого народа не представляется ни возможным, ни чем-либо желательным и ни один разумный человек не верит в это. Однако в этих словах есть такая живая откровенность, немного в духе уголовного жаргона, выдающая внутреннюю жизнь того, кто их произносит — висельника, знающего, что светит ему с его бандой сообщников, если что-то пойдет не так. Более того, он видит, что уже пошло не так, и теперь всеми силами пытается перемешать свою судьбу с судьбами других, без устали подчеркивая общую ответственность нации за все случившееся…

Это его ждет петля — его и всё это ублюдочное правительство, изолгавшимся рупором которого он был. Но прежде всего она ждет неописуемого субъекта, который в течение девяти окаянных лет был вправе называть себя немецким фюрером. Если веревка — сравнение, то невольно оно оказалось очень удачно подобрано, потому что веревка — орудие позорной казни, и можно лишь надеяться, что это орудие немецкий народ не отдаст ни в какие руки, а сам приговорит к такой казни клику преступников, испортившую его и злоупотребившую им так, как никогда еще не случалось ни с одним народом. Это наипервейшее и самое простое, чего мир ожидает от немецкой нации в знак того, что она желает после долгих заблуждений начать новую, приличествующую ей жизнь.

Нация всегда способна начать сначала, особенно нация с такой способностью к изменениям, как у немцев. Но никто не станет утверждать, что это новое дастся легко и просто… Когда вам говорят, что Германия нужна миру, что каждый будет только рад видеть Германию, отказавшуюся от насилия, дикой заносчивости и кровожадности и искренне примкнувшую к новому порядку, то это не притворство, рассчитанное на то, чтобы тронуть ваши сердца. Однако вам солгали бы, сказав, что это совершится в мгновение ока. Слишком многое случилось, слишком много выстрадало человечество, к слишком ужасным последствиям привели податливость, внушаемость, опьяняемость и политическая незрелость нашего народа, чтобы можно было рассчитывать на скорое восстановление доверия.

За разгул приходится платить, а Германия пустилась в такой разгул, который действительно вопиет к небесам. Невозможно забыть жалкий оргиазм, которому предавались даже образованные люди, когда в 1933 году самое низкое всплыло на самый верх и национал-социалисты установили свой режим. Верить, что этот сброд призван восстановить национальное достоинство и честь, не видеть, что его господство не сулило ничего иного, кроме войны, катастрофы, бездны; с ученой извращенностью восторгаться жалкой недоразвитостью и несвятой уголовной простотой, как прорывом живительного варварства, — такая потеря чутья непозволительна, такой разгул смысловых искажений наказуем. И уж что будет немцам совсем не к лицу, так это выставлять себя жертвой, когда они проиграют, — после того как они сами поупражнялись в жестокостях, равных которым не знает история.

Честь и справедливость подождут. Свобода и равенство слишком долго отрицались и попирались в Германии, чтобы она могла претендовать на них с первых же дней, как сложит оружие. Придется долго посидеть в карантине и под наблюдением».

27 июля 1943 года. «Ничего общего с этими ничтожествами»

«Я уже слышу, как Геббельс и его команда с тревожными нотками распинаются о вечной Германии с ее музыкой, ее глубокомыслием, ее священными культурными памятниками, за которую вы все, неважно, члены партии или нет, должны стоять вместе, чтобы она выдержала самый страшный кризис в своей истории. Они умалчивают, конечно, о том, что единственный способ постоять за свою страну — это освободить ее от тех, кто ее порочит и портит. Эти мерзавцы с государственными должностями, не ведавшие ничего, кроме лжи, насилия и преступлений, и тем самым приведшие свои страны на край пропасти, — когда пробьет их час, они захотят спрятаться за естественной любовью своих народов к Родине, за приверженность традициям и святыням, которые, разумеется, заслуживают защиты, но не имеют ничего общего с этими ничтожествами, и были только замараны и осквернены их правлением».

27 октября 1943 года. «Месть и расплата? Вот они»

«Представления, которые устраивают эти сутенеры насилия, изображая праведное возмущение и оскорбленную гуманность, относятся к числу самого бесстыдного, абсурдного и отвратительного, что национал-социализм когда-либо демонстрировал собственному народу и миру. Если читать эти небесталанные статьи, как бы в беспамятстве или ничего не ведая о том, что нацистская Германия причинила другим народам с тех пор, как начала свою богомерзкую разбойничью войну, если ничего не знать о преступной опьяненности своей исключительностью и превосходством, в которой годами пребывала страна, о ее несущем гибель победоносном угаре, если не вспоминать о Варшаве, Роттердаме, Лондоне и Ковентри и торжествующих описаниях, полных сытой жестокости, которыми немецкая пресса сопровождала эти преступления, — тогда чтение этой газеты должно нагнать страху за судьбу англосаксонских держав, которым, очевидно, не остается ничего другого, кроме как задохнуться от своих гнусных кровавых дел. Сочинители этих статей с серьезной озабоченностью задаются вопросом о судьбе этих рас…

Непостижимо! Гитлеровские писари, прислужники системы, которая 11 лет издевалась над человечностью, провозглашала ее упраздненной, втаптывала в грязь, вопят теперь о злостном покушении на человечность. Что эти люди себе воображали? Что прославляемая ими тотальная война, которую они объявили нормальным состоянием человечества, является немецкой привилегией?..

Некоторое время казалось, что их спекуляции оправданны. И может ли быть что-то более презренное, чем эти истошные вопли в ответ на решимость свободных народов неограниченным насилием положить конец неограниченному насилию?

Месть и расплата? Вот они. Немецкому народу отмщается за его безумие и угар: он должен заплатить за веру в свое преимущественное право на насилие, которое ему внушили его гнусные учителя, — и, к сожалению, это лишь начало расплаты.

То, от чего вы сейчас страдаете, идет не от жестокости и брутальности других, а проистекает из самого национал-социализма. Это нужно было увидеть в 1932-м или в 1933-м. То, что Германия этого не увидела, пока еще было время, — ее тяжкая вина. Эта вина лежит не на ней одной. Фашизму помогали извне — не только из желания сохранить мир, но и по причинам достаточно неприглядным. Но всегда было ясно, что однажды миру придется собраться с силами и восстать ради искоренения этой чумы. Ему приходится достаточно тяжко страдать за свою совиновность. Но его победа предрешена, и он победит не только во имя своей свободы, но и во имя свободы как таковой, в том числе — и свободы Германии».

«Спуск партийного знамени, внушавшего всему миру отвращение и ужас, будет означать и внутренний отказ от мании величия, заносчивости по отношению к другим народам, провинциальной и враждебной миру спеси»
«Спуск партийного знамени, внушавшего всему миру отвращение и ужас, будет означать и внутренний отказ от мании величия, заносчивости по отношению к другим народам, провинциальной и враждебной миру спеси»
Фото: Библиотека Конгресса

29 мая 1944 года. «Свободные народы искупят вину установлением мира»

«О женщинах и детях говорит теперь и Геббельс. Это можно прочесть в старом добром Völkischer Beobachter (газета нацистской партии; ее главный редактор был осужден Нюрнбергским трибуналом. — Прим. ред). Пауль Йозеф Геббельс говорит также о праве наций. Он такой вольнодумец! Он выносит приговор всей немецкой армии, утверждая, что “нет ни одной статьи военного устава, которая освобождала бы провинившегося солдата от вины за преступные действия, даже если он совершает их по приказу своего командования”. Этот человек, оказывается, в состоянии написать следующее: “Нашим желанием было всегда, чтобы война велась по-рыцарски и оставалась в этих рамках, но наши противники, похоже, на это неспособны”. Земля, небеса и преисподняя отвечают на это презрительным смехом, однако хитрый малыш его не слышит.

Он знает, чего хочет, призывая немецкое население к индивидуальным актам мщения пленным военнослужащим. Он хочет больше смертей, всё больше виновных, чтобы он и его клика оказались в огромной компании.

Его истошные горестные вопли — не что иное, как выражение удовлетворенности тем, что и другие становятся виновны, противостоя злу. Этого делать нельзя, учит Писание. Но Писание не учит нас, как избежать вины и позора, если без сопротивления давать злу делать, что оно хочет. Вина хочет искупления. Свободные народы, какую бы вину им ни пришлось взять на себя, если будет на то Божья воля, искупят ее установлением мира, который на много поколений оградит всех от моральных ужасов войны».

10 мая 1945 года. «Это великий час — час возвращения к человечности»

«Немецкие слушатели! Как это горько, когда мир ликует из-за поражения, глубочайшего унижения твоей страны!

И все же это великий час — не только для мира победителей, но и для Германии: час, когда дракон издох, дикое и больное чудище, нареченное национал-социализмом, повержено и Германия освобождена, по крайней мере, от проклятия зваться страной Гитлера. Если бы она только могла освободиться сама, — раньше, когда для этого еще было время или даже позднее, хотя бы в последний момент, — если бы она сама под звон колоколов и музыку Бетховена могла праздновать свое освобождение, свое возвращение к человечеству, вместо того чтобы превращать конец гитлеризма одновременно в катастрофу Германии — разумеется, это было бы куда лучше, такой исход был бы самым желанным. Этому не дано было случиться. Освобождение пришло извне; и, прежде всего я думаю, что вы, немцы, должны принять его с уважением к освободителям, объяснять его не только механическим перевесом в живой силе и технике… Победить Германию, которая единственная со всей возможной основательностью готовила войны, было грандиозной задачей даже при войне на два фронта. Вермахт стоял под Москвой и на границах Египта, европейский континент был во власти Германии…

Подписывайтесь на нашу рассылку
Мы присылаем только важные истории

Германия, пусть даже ценой немыслимых жертв, была побеждена по всем правилам... [военного] искусства, а непревзойденность Германии в военном отношении оказалась мифом. Это важно для немецкого мышления, немецкого отношения к миру. Это позволит нам сделаться скромнее, избавиться от мании сверхчеловечества.

Пусть спуск партийного знамени, внушавшего всему миру отвращение и ужас, будет означать и внутренний отказ от мании величия, заносчивости по отношению к другим народам, провинциальной и враждебной миру спеси, самым вопиющим, одиозным проявлением которой был национал-социализм. Пусть отказ от знамени со свастикой обернется подлинным, радикальным и необратимым разрывом немецких дум, чувств и чаяний с нацистской извращенной философией, бесповоротным отречением от нее…

Я повторю: несмотря ни на что, это великий час — час возвращения Германии к человечности. Он суров и горек, поскольку Германия не смогла приблизить его собственными силами. Страшный, с трудом восполнимый ущерб причинен самому имени нашей страны, утрачены сила и власть. Но сила — это еще не все, это даже не главное; достоинство Германии никогда не заключалось в одном лишь могуществе и силе. Немецким же было некогда — и да, станет им снова — вот что: умение снискать уважение, восхищение к внутренней силе благодаря человеческому вкладу в свободу духа».

Поделиться

Поддержите «Важные истории»

Только благодаря вам мы можем рассказывать правду о происходящем в России

Сообщение об ошибке отправлено. Спасибо!
Мы используем cookie