«Это игра не за результат, это игра за впечатление»

На голосовании по кандидатуре президента России в марте граждане смогут увидеть в бюллетене только четыре имени — Владимира Путина и троих согласованных спойлеров: Николая Харитонова от КПРФ, Леонида Слуцкого от ЛДПР и Владислава Даванкова от «Новых людей». Сперва Центризбирком отказал в регистрации антивоенной кандидатке Екатерине Дунцовой, а затем и единственному оставшемуся оппозиционному претенденту Борису Надеждину.

Еще 31 января, когда Надеждин только сдал в ЦИК 105 тыс. подписей за свое выдвижение, госСМИ, начиная с RT, начали распространять фейковую новость о «недочетах» в его подписных листах, затем замглавы ЦИК Николай Булаев и вовсе заявил о «мертвых душах» среди подписантов, а 5 февраля комиссия насчитала 15% недействительных подписей среди 60 тыс. проверенных (при допустимом пороге в 5%). Впрочем, «мертвых душ» среди них не оказалось, комиссия нашла лишь типичные помарки вроде исправлений на листах и строк, заполненных не рукой обладателя подписи. «Браком» признали и нелепые ошибки, допущенные в ходе оцифровки подписей в ЦИК — Салехард отобразился как «Салихард», а Ростов-на-Дону как «ростов на дому».

Надеждин решил доказать достоверность подписей, добился того, чтобы ЦИК перенесла оглашение решения по его регистрации на 8 февраля и даже смог «отбить» некоторые подписи. Уже 7 февраля, за день до решающего заседания ЦИК, Надеждин признал — добиться признания необходимого количества подписей его команда не успеет. «Уже совершенно понятно, что мы пойдем в суд обжаловать ожидаемый отказ в регистрации. Мы будем обжаловать не только отказ как таковой, а будем обжаловать саму процедуру проверки подписей», — сказал выдвиженец на стриме журналиста Александра Плющева.

Наконец в четверг ЦИК вынесла окончательный отказ. «Создайте уже свою [партию] и, пользуясь этой поддержкой, идите вперед. У вас хорошая политическая перспектива, мы будем только приветствовать», — традиционно подбодрила выбитого из гонки кандидата глава Центризбиркома Элла Памфилова.

Но даже при отсутствии в бюллетене хотя бы одного независимого кандидата у россиян остается несколько стратегий поведения на голосовании 15–17 марта. Что это за стратегии и какие у них есть плюсы и минусы, «Важные истории» обсудили с экспертами.

«Не предотвратить, но снизить вероятность поствыборной мобилизации». Зачем Навальный призывает людей приходить в полдень

Алексей Навальный, соратники которого не высказывали поддержки антивоенным кандидатам, передал из заключения призыв к россиянам собраться в 12:00 на избирательных участках в последний день голосования 17 марта. Акция, идея которой принадлежит экс-депутату петербургского Заксобрания Максиму Резнику, получила название «Протестный полдень».

Ее механизм кажется простым и понятным, но какого эффекта можно добиться таким способом при отсутствии сколь-нибудь ощутимой конкуренции?

«Наличие Надеждина в бюллетене радикально не влияет на большую картину выборов, — говорит соратник Навального Иван Жданов в беседе с "Важными историями". — Путин нарисует 80% за себя в любом случае. Единственный способ показать, что большое количество людей пришло проголосовать против Путина (не важно за кого) или вообще порвать бюллетень — это собраться в большие толпы на каждом избирательном участке, чтобы все видели и понимали, что нас не меньшинство, что мы не маргинальная антивоенная кучка».

Жданов представляет «Протестный полдень» скорее как акт демонстрации, который при этом не противоречит никакой иной стратегии поведения на выборах. Цель этого мероприятия, по словам директора ФБК, дать россиянам шанс солидаризироваться, увидеть, что они не одиноки. Более того, акция может показать миру, что существует другая, антимилитаристская Россия, «которую просто лишили любой возможности высказаться», говорит он.

Насколько массовыми будут эти импровизированные демонстрации на местах — не вполне ясно. Бывший сопредседатель движения «Голос» и независимый эксперт по выборам Роман Удот считает, что полдень — не лучшее время для протестного электората. «Городское население, самое политически активное, с утра не голосует. Заставить москвичей, горожан вообще в воскресенье прийти рано — это проблема. Я был наблюдателем много раз, видел, как меняется состав людей со временем суток: с утра идут пенсионеры, люди, которые едут на дачу», — пишет он.

Удот также напоминает, что голосование вечером гораздо надежнее защищено от вбросов: «Комиссии любят подделывать результаты, и мы всегда призывали приходить людей в последний день и последний час, таким образом комиссиям сложнее фальсифицировать подписи в книгах избирателей. Закрытие УИКа на глазах у всех, в это время у них руки связаны для вбросов».

Жданов, опираясь на опыт прошлых протестных выборных кампаний, все же ожидает высокой явки на «Протестный полдень». «Мне кажется реальным сагитировать на такую акцию в Москве полмиллиона человек, это даже меньше, чем есть в наших базах “Умного голосования”», — говорит он. В Москве будут открыты 2058 избирательных участков, и на каждом из них в среднем может оказаться по 250 оппозиционных избирателей одновременно, рассчитывает Жданов. А в местах, где объединены три-четыре участка, могут собраться 500–750 человек, что сильно превышает пропускную способность среднестатистической школы, в которых проходят выборы. «Это уже большая протестная акция с очередями на улице. Фотографии такого количества людей привлекут к себе большое внимание. А значит, акция удалась», — говорит он.

Соратник Навального видит плюсы и в тех ситуациях, когда на небольшие избирательные участки в рамках акции придут всего несколько человек: «Здесь может быть интересная история, когда два соседа вдруг узнают, что они все это время жили друг напротив друга и оба были против Путина».

Призыв к такой акции от ФБК и Навального, раздражающих Кремль акторов, вряд ли обернется провокациями на участках от властей, говорят наши собеседники. «Мы просто поддержали инициативу депутата Максима Резника. Мы просто включились в эту акцию, никто нам в поддержке отказать не может, это не добавляет рисков», — считает Иван Жданов. Юрист и основатель проекта «Ковчег» Анастасия Буракова уверена, что намеренно устраивать конфликты на участках из-за собраний антивоенного электората властям просто невыгодно. «Они хотят максимально тихо провести эти выборы и легитимизировать Путина без скандалов», — говорит она «Важным историям».

Все опрошенные «Важными историями» эксперты сходятся во мнении, что самым важным аспектом «Протестного полудня» станет простая демонстрация несогласия.

Политолог Екатерина Шульман напоминает, что даже при предсказуемых результатах выборов в условиях авторитаризма никто не может предсказать последствий электорального мероприятия.

«И здесь мы можем пытаться повлиять на последствия: на то, какое впечатление произведет избирательная кампания — на нас самих, на членов избиркомов (а это сотни тысяч человек), на внешних наблюдателей и на коллективную бюрократию. Призыв Навального в этих условиях ближе к политической реальности, чем другие рассуждения на тему, — говорит она. — Все видели очереди за Надеждина в снегу, но никто не видел очередей за президента. Точно так же будут видны недовольные происходящим люди, которые придут в 12:00. А вот тени ДЭГа [дистанционного электронного голосования] увидеть будет нельзя».

Видимого всплеска протестного голосования на графиках, как в прошлые годы, сегодня ждать не стоит, говорит Шульман — просто потому, что «демонстрируемое [ЦИК] уже вообще никак не связано с реальностью». 

После переписи населения 2021 года, которая проводилась во время пандемии с огромным количеством нарушений, в России нет нормальных данных о численности населения, что также скажется на организации выборов. «Фокусы с завышенной численностью населения свидетельствуют, что принято решение в духе "рисуйте всех, Господь узнает своих". Встает большой вопрос, сколько вообще в России живет людей. В республиках Северного Кавказа нет никакой валидной статистики ни по рождаемости, ни по смертности», — продолжает политолог.

Из-за ожидаемого большого масштаба фальсификаций и высокой степени контроля за процессом со стороны государства обществу уже не интересны ни параллельный подсчет голосов, ни сами результаты. Но даже в этом контексте у избирателей сохраняется возможность показать, что против голосуют живые люди, напоминает Шульман: «Это игра не за результат, это игра за впечатление. Одна фоточка [из очередей возле избирательных участков] весит больше, чем все столбики с цифрами, которые они покажут».

Екатерина Шульман предполагает, что такая демонстрация несогласия и в целом “негладкий” ход избирательной кампании может снизить вероятность радикальных решений после выборов.

«Если все пройдет для власти блестяще, то после выборов им в голову ударит собственный успех. А если люди будут голосовать не за основного кандидата, рисовать на бюллетенях, портить их, то это произведет впечатление на организаторов выборов. Президенту, конечно, об этом не расскажут. Но именно те, кто ему не расскажет, сами будут об этом знать, им будет неспокойно на душе. Создав это впечатление, мы не предотвращаем, но снижаем вероятность поствыборной мобилизации, поствыборного закрытия границ и прочих удивительных вещей, которые на радостях может сделать власть», — размышляет о возможном эффекте «Протестного полудня» политолог.

«Власти боятся высокой явки». Почему неучастие в выборах вряд ли может быть полезным

Если во время предыдущих президентских кампаний среди оппозиции были сторонники отказа от участия в выборах (это объяснялось нежеланием легитимировать существующую избирательную систему), то сейчас призывы к бойкоту были слышны все реже. Насколько такое поведение избирателей вообще рационально в современной России, когда в законе нет нижнего порога явки, а срыв голосования невозможен даже в теории?

«Если не прийти — комиссии вбросят бюллетень за вас, и будет та же явка, только с плохим результатом. Судя по тому, что освещение выборной кампании в полтора раза ниже, чем в 2018 году, я предполагаю, что власти боятся высокой явки», — пишет независимый электоральный эксперт Роман Удот.

Высокая явка на выборах — непредсказуемая вещь для организаторов процесса, говорит Екатерина Шульман. Властям выгоднее «сушить» процент явки на выборах, так как «при высокой явке нужно больше накидать за своего кандидата, а у накидывания есть свои пределы».

Политическая борьба через неучастие в выборах распространена в некоторых авторитарных режимах, но эти тактики сильно отличаются от российских, указывает политолог. 

«Иранская оппозиция занимается этим много лет и ставит себе в заслугу то, что на последних президентских выборах явка по сравнению с предыдущими снизилась принципиально: с 73,3% в 2017 году до 48,4% в 2021-м, а всего лишь через год после этого начались масштабные и кровавые протесты. Они рассуждают так: мы не будем приходить на выборы, чтобы продемонстрировать снижение поддержки режима и вынудить его прибегать к силе. Режим будет понимать, что больше не опирается на народную любовь, будет прибегать к репрессиям, и люди от этого будут любить его все меньше и меньше. Такой подход довольно бесчеловечен, но в нем есть своя внутренняя логика», — рассказывает об иранских практиках Шульман.

Для России эта стратегия едва ли подходит. «Это может сработать, только если ты ведешь дело к революции. А для этого тебе нужны миллионы молодых людей, которые будут готовы, грубо говоря, стать мясом этой революции. В Российской Федерации социум в основном состоит из пожилых женщин, поэтому признаки революционной ситуации у нас не проглядываются», — заключает она.

Кроме того, в России в этом году на президентских выборах в 29 регионах действует непрозрачное дистанционное электронное голосование, поэтому физическая явка для ЦИК и Кремля имеет еще меньше значения. Шульман замечает, что организаторы выборов намерены обеспечить аномальный и ничем не объясняемый прирост избирателей в регионах с ДЭГ.

«Поражает воображение Карелия, где, как выяснилось, есть аж 500 тысяч избирателей (501 186 человек, данные избиркома Карелии. — Прим. ред.). Это при том, что там население составляет всего 526 тысяч человек. Значит, во всей Карелии лишь 26 тысяч несовершеннолетних, ни у кого нет детей вообще? Регионы с ДЭГ будут голосовать с очень высокой явкой и со сверхвысоким результатом за нужного кандидата вне зависимости от того, живет там хоть кто-нибудь. Да и безо всякого ДЭГа у нас есть четыре так называемые новые территории, про население которых вообще ничего не известно. Судя по данным, которые публикует ЦИК, были взяты украинские списки мирных времен, и все эти люди "проголосуют". Это будет голосование мертвыми душами в буквальном смысле, не метафорическом», — говорит Шульман.

Даванков вместо Надеждина?

По ходу подачи подписных листов в ЦИК Надеждин прямо говорил, что готов призывать избирателей к протестам (но только согласованным), если его не зарегистрируют. Со временем антивоенный выдвиженец делал все менее и менее жесткие заявления. Его команда планирует добиваться признания подписей после нерегистрации через Верховный суд, без, как выражается сам политик, каких-либо «майданов». Надеждин считает, что президентская кампания дала ему достаточный политический ресурс, чтобы после выхода из гонки участвовать в выборах в Мосгордуму, Госсовет Татарстана или парламент Новосибирска. 

«Как будто бы уже себе готовит пути для отступления, — говорит по этому поводу Иван Жданов. — Наш опыт показывает, что до этапа нерегистрации можно дойти гораздо более подготовленными и сконцентрированными, и потом выходить на протестные акции. Весь этот цикл мы проходили еще даже в гораздо более травоядное время, хотя и тогда получали уголовные дела. Я прекрасно понимаю, что Надеждин не такой борец, как Навальный, вряд ли он призовет людей на какие-то акции протеста, которые могут сейчас навредить Кремлю. Но буду рад ошибиться».

Еще один план Надеждина после выхода из гонки — призвать голосовать за оставшегося в бюллетене кандидата. Вероятно, это будет кандидат от «Новых людей» Вячеслав Даванков (такое решение, например, поддержали сторонники Надеждина в Новосибирске). Даванков — бывший вице-президент Faberlic, появившийся в Госдуме только в 2021 году и тут же ставший вице-спикером нижней палаты парламента. В Думе он в основном поддерживал все репрессивные и военные изменения в законы, а также выступил одним из инициаторов запрета на трансгендерный переход и выдвигал заведомо непроходные «виральные» законопроекты про федеральный стандарт шаурмы и отмену домашних заданий в школах.

Экс-сопредседатель «Голоса» Роман Удот убежден, что избиратели вряд ли последуют призыву Надеждина голосовать за подобную альтернативу. «Он этим потоком совершенно не руководит. Его самого несет этот поток. Если он скажет что-то против воли людей, его могут не послушать. Люди подписи поставили не за Надеждина, а за его лозунги. Если кто-то возьмет выпавшую из его рук эстафетную палочку антирепрессивных и антивоенных лозунгов, то люди легко последуют за этим человеком. Эта эстафетная палочка переходила от Екатерины Дунцовой к Борису Надеждину, и от Бориса Надеждина, правда, бог знает, кому может перейти», — пишет Удот.