«Они думают так же, как сотрудники ФСИН: людей можно пытать и все что угодно с ними делать»
Почему в общественных наблюдательных комиссиях в российских регионах почти не осталось правозащитников и как их места заняли силовики и лояльные ФСИН бизнесмены
This story is also available in English here
С 31 марта по 23 апреля политик Алексей Навальный, отбывающий срок во Владимирской области, держал голодовку — в знак протеста против отсутствия в колонии надлежащей медицинской помощи. Лечащие врачи Навального назвали происходящее с политиком пыткой. Однако замглавы общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Владимирской области в ответ на жалобы обвинил Навального в симуляции.
В Ростовской области в конце марта суд арестовал отца директора Фонда борьбы с коррупцией (ФБК) Ивана Жданова, Юрия. Позже Юрий Жданов жаловался на плохие условия в СИЗО, но члены местной наблюдательной комиссии просто отказались его посетить. Председатель ОНК Ростовской области объяснил этот отказ так: «Он же не звезда какая-то, чтобы к нему отдельно людей посылать».
ОНК работают по всей России уже 12 лет. Их члены должны следить за соблюдением прав и условий содержания в тюрьмах, СИЗО и колониях. Они могут встречаться с заключенными, принимать их жалобы и запрашивать сведения у руководства исправительных учреждений. Но, по словам правозащитников, государство больше не настроено прислушиваться к замечаниям со стороны: активных членов ОНК не пропускают в комиссии, а их места постепенно занимают выходцы из силовых ведомств, лояльные Федеральной службе исполнения наказаний (ФСИН).
«Важные истории» совместно с правозащитной организацией «Зона права» изучили составы ОНК в 15 регионах страны, известных громкими историями о пытках и убийствах заключенных. Рассказываем, как бывшие начальники колоний, силовики и бизнесмены с контрактами от ФСИН заменили правозащитников и почему пытки в колониях продолжатся.
«Легкие на подъем и отзывчивые»
В 2018 году Давид Мдиванишвили, заключенный Тюрьмы № 2 во Владимире, известной как «Владимирский централ», лишился части языка при непонятных обстоятельствах. Заместитель прокурора по надзору объяснил, что заключенный сам откусил себе язык, а заодно выбил передние зубы. При этом жена Мдиванишвили рассказала, что передних зубов на момент происшествия у него не было уже несколько лет. Глава владимирской ОНК Вячеслав Куликов встретился с заключенным, и тот, по его словам, жестами подтвердил, что нанес себе повреждения сам. Правозащитники обвинили УФСИН и местный ОНК во лжи.
В 2021 году Вячеслав Куликов продолжает возглавлять Владимирскую областную ОНК. Куликова выдвинула в члены комиссии Общественная организация ветеранов уголовно-исполнительной системы Владимирской области. Его заместителя в ОНК, депутата от «Единой России» Владимира Григоряна, выдвинула всероссийская общественная организация ветеранов «Боевое братство».
Григорян рассказывал в интервью «Дождю», что почти 30 лет проработал в УФСИН по Владимирской области. Другой член владимирской ОНК Валерий Назаров, тоже выдвинутый «Боевым братством», — бывший начальник одного из местных изоляторов временного содержания и майор милиции. Еще один — по данным регионального издания «Зебра», пенсионер МВД Владимир Александров с 2007 по 2021 год был генеральным директором фирмы «Владторгмонтаж». Компания ремонтировала холодильники для Владимирского юридического института ФСИН. «Важные истории» обнаружили, что почти 70 % членов ОНК во Владимирской области аффилированы с властью и силовыми ведомствами. Нажмите на кнопку «Фактчек» в начале текста, если хотите узнать, как мы считали.
Аффилированными с властью мы сочли членов ОНК, имеющих опыт работы в государственных структурах, общественных организациях, плотно сотрудничающих с властями, и владельцев компаний с крупными государственными подрядами. Аффилированными с силовыми структурами считались члены ОНК из числа бывших военных, сотрудников МВД, ФСИН и других правоохранительных органов.
В тюремной больнице имени Гааза в Санкт-Петербурге только за первое полугодие 2011 года умерли около 30 человек. А в 2017 году бывшему начальнику больницы Дмитрию Иванову предъявили обвинение в халатности из-за смерти пациентки с онкологическим заболеванием. По словам адвоката, женщине несколько лет не оказывали полноценной медицинской помощи, потому что в больнице нет онкологического отделения. Впоследствии суд оправдал Иванова.
В ОНК Санкт-Петербурга входит максимально допустимое число человек — 40. По данным «Важных историй, 17 из них аффилированы с властью или силовыми структурами. А вокруг председателя Александра Холодова в ОНК образовалась группа связанных с ним лично людей.
Холодов, помимо работы в наблюдательной комиссии, входит в Общественную палату России (именно Общественная палата выбирает членов ОНК каждые три года. — Прим. ред.) и занимается защитой прав автомобилистов во «Всероссийском обществе автомобилистов». Вместе с ним в этом обществе состоят еще трое членов ОНК: участник основанного Владимиром Путиным Общероссийского народного фронта Валерий Солдунов, Георгий Красавцев и юрист Андрей Марков.
Еще один член ОНК Санкт-Петербурга Владимир Дегтярев владеет строительной компанией «Стройреестр», летом 2020 года заключившей контракт стоимостью полмиллиона рублей на капитальный ремонт в петербургской исправительной колонии № 6. В 2013–2015 годах другая его компания «Альфа78», по данным сервиса по проверке компаний «Контур.Фокус», заключала контракты «по техническому и аварийному обслуживанию оборудования зданий» с МВД Ленинградской области.
Правозащитницы Екатерина Косаревская и Яна Теплицкая, в 2018 году рассказавшие об избиениях заключенных и вымогательствах денег в петербургском СИЗО «Кресты», в новый состав ОНК, объявленный в 2019-м, не попали. Александр Холодов в разговоре с «Важными историями» объяснил это тем, что для попадания в новый состав необходимо было получить рекомендацию от Общественной палаты города. Правозащитницы, по его словам, просто не стали получать эту рекомендацию.
Бывший заместитель председателя петербургской ОНК и правозащитник Леонид Агафонов рассказывает, что любой, кто критикует систему, рискует не попасть в следующий созыв комиссии: «Люди, которые рассказывали о применении насилия сотрудниками силовых структур, на следующем созыве уже отпадали. Их заменяют или бывшие силовики, или лояльные системе, или занимающиеся бизнесом с этой системой. Всех правозащитников с идейной закваской потихонечку вывели, потому что они активно посещали тюрьмы и активно информировали общество о том, что происходит. И ФСИН стала пытаться регулировать состав».
Председатель ОНК Александр Холодов подтверждает, что привел за собой в комиссию группу связанных с ним людей: «От ОНК в колонию имеют право заходить минимум два человека, одному нельзя. Все активные члены ОНК, и я не исключение, пытаются за собой ввести в состав комиссии таких членов, которые легкие на подъем, отзывчивые. Может быть, они не очень хорошо разбираются в законодательстве и вопросах защиты прав заключенных. Но зато готовы в любой момент доехать, потратить свое время. Почему несколько человек в итоге получается [знакомых]? Один заболел — другого позвал, у того семейные обстоятельства или отпуск — третьего позвал».
Боевые братства на защите прав заключенных
Группа близких к председателю членов ОНК образовалась не только в Санкт-Петербурге. В 2016 году председателем челябинской ОНК был избран Василий Катанэ, руководитель местной общественной организации «Боевое братство». «Готовимся к пыткам и убийствам. Товарищи заключенные и их родственники, „лафа“ закончилась, больше никто не напишет в вашу защиту жалобу, не поможет улучшить условия содержания, не зафиксирует побои и не защитит от пыток», — так прокомментировала в своем аккаунте в Facebook избрание Катанэ челябинская правозащитница Оксана Труфанова (цитируется по Znak.com).
Двое других членов «Боевого братства» — Олег Гришкевич и Елена Чепик — также состоят в комиссии. О других связях членов «Боевого братства» читайте под кнопкой «фактчек».
Чепик, помимо этого, входит в Общероссийский народный фронт Владимира Путина. Гришкевич, в свою очередь, руководил отделом снабжения в компании Катанэ «Ветеран-74» (компания существовала с 2012 по 2017 год) и входил с ним и другим членом ОНК бывшим военным Федором Бельке в «Совет Общественных Наблюдательных Комиссий».
На момент публикации Василий Катанэ не ответил на вопросы «Важных историй».
Помимо «братства» Катанэ, в челябинской ОНК выделяется группа казаков. Например, заместитель председателя комиссии Алексей Анисимов — атаман Хуторского казачьего общества (ХКО) и член местного общественного совета при МВД. Вместе с ним в казачье общество входят бывший военный Павел Воронин и эксперт Общественной палаты Челябинской области Василий Кошмар, тоже состоящие в комиссии. Структуры ХКО с 2014 по 2017 год заработали десятки миллионов рублей на государственных контрактах по охране. В основном они охраняли Главное управление юстиции Челябинской области.
«Уже два состава, как меня не пускают в ОНК под любыми предлогами, — рассказывает „Важным историям“ бывшая активистка челябинской ОНК правозащитница Валерия Приходкина. — На сегодняшний день ОНК нет. Если в предыдущем составе хотя бы несколько человек посещали тюрьмы, то нынешний созыв даже этого не делает. Бывшие силовики просто заняли места, они никуда не выходят. [Председатель челябинской ОНК] Катанэ никогда ничего не видит: он не видит порезанных рук, он не видит зашитого рта, он не видит побитых в колонии».
По подсчетам «Важных историй», больше 55 % членов челябинской ОНК связаны с властями и силовыми структурами. По словам бывшей активистки челябинской ОНК правозащитницы Оксаны Труфановой, бывшие силовики в комиссиях, как правило, лояльны действующим сотрудникам ФСИН. «Нормальные действующие члены ОНК заменены фикцией, фигурами, которые никакого отношения к общественному контролю не имеют, — утверждает Труфанова. — В основном это бывшие силовики. Они думают точно так же, как сотрудники ФСИН, которые убеждены, что людей можно пытать и все что угодно с ними делать, но больше никому это не позволено. Они считают, что те, кто в тюрьме сидит, больше преступники, чем они. Хотя некоторые из них пытают других людей практически в ежедневном режиме».
По словам члена нижегородской ОНК, правозащитника и председателя организации «Комитет против пыток» Игоря Каляпина, в 2008 году, когда в стране создавались ОНК, государство действительно стремилось улучшать условия содержания в местах принудительного содержания, но уже спустя четыре года ситуация стала меняться. «Где-то в 2012 году произошел идеологический слом: понятие прав человека стало считаться некой чуждой западной ценностью, — говорит Каляпин. — Тогда появилась эта странная идея, что Россия находится в кольце врагов, и все эти либеральные ценности и права человека — элементы вредной чуждой западной идеологии, нам это все не нужно. И эта тенденция усиливается. И из-за того, что они [государство] критики слышать не хотят, они стали воздействовать на Общественную палату, чтобы она приняла в ОНК таких людей, которые не будут будоражить общественность, не будут писать жалобы, а будут заниматься формальными посещениями и не особо напрягать руководство».
В нижегородскую ОНК входят бывший заместитель начальника Главного управления ФСИН России по Нижегородской области Андрей Мастрюков и бывший начальник управления прокуратуры Нижегородской области Сергей Полудневич. Еще 11 человек — это бывшие военные, сотрудники МВД и академии МВД, а также члены организаций по поддержке ветеранов боевых действий и по военно-патриотическому воспитанию молодежи.
Кроме того, в ОНК Нижнего Новгорода состоят бизнес-партнеры, коллеги и родственники председателя и других членов комиссии. Ее председатель — бывший военный Михаил Тараканов. Помимо ОНК, он состоит в Общественном совете при ГУ МВД России по Нижегородской области и занимает должность председателя трех организаций ветеранов боевых действий. В прошлом он был соучредителем некоммерческого партнерства «Ветераны за права предпринимателей» вместе с другим членом ОНК Романом Литвиновым.
«И еще очень важно, чтобы у заключенных к тебе было доверие. Доверие же к силовикам минимальное. Если люди будут знать, что ты бывший сотрудник, они будут недоговаривать. Никто же не знает, что сделает такой человек: впишет в журнал, что к тебе применяется насилие, или ничего не напишет, а к тебе придут сотрудники оперативного отдела и отдубасят тебя».
Нажмите кнопку «фактчек», чтобы прочитать о других друзьях и коллегах в нижегородской ОНК.
Роман Литвинов состоит в ОНК вместе с Юлией Литвиновой, совладелицей фирмы «Студия Медиамагнат», где он работает директором. Еще один член нижегородской ОНК, почетный сотрудник МВД Василий Бугай, работает директором Нижегородского гуманитарно-технического колледжа. Его заместители в колледже — Сергей Зубаренко и Андрей Мастрюков — также состоят в ОНК. Павел Катин и Вячеслав Мотовичев были совладельцами компании по производству продуктов мукомольной и крупяной промышленности «АГРОЭКО». Игорь Коробков и Владимир Преснов учреждали вместе «Центр Изучения Технологий Развития Общества и Науки».
На момент публикации Михаил Тараканов не ответил на вопросы «Важных историй».
По мнению Игоря Каляпина, такие связи членов ОНК влияют на работу комиссии не меньше, чем большое количество бывших силовиков в составе. «Они все друг друга знают, имеют какие-то социальные связи сейчас и объединены общим прошлым. Они чувствуют некоторую идеологическую близость, считают, что проблемы нужно решать не вынося сор из избы», — считает Каляпин.
«И еще очень важно, чтобы у заключенных к тебе было доверие. Доверие же к силовикам минимальное. Если люди будут знать, что ты бывший сотрудник, они будут недоговаривать. Никто же не знает, что сделает такой человек: впишет в журнал, что к тебе применяется насилие, или ничего не напишет, а к тебе придут сотрудники оперативного отдела и отдубасят тебя», — добавляет правозащитник из Петербурга Леонид Агафонов.
Председатель петербургской комиссии Александр Холодов, который занимается формированием ОНК в Общественной палате, объясняет, что закон не запрещает, чтобы родственники или бизнес-партнеры состояли в одной комиссии. «Но мы стараемся, чтобы хотя бы муж и жена не попадали в одну комиссию, — добавляет Холодов. — Потому что, даже если [члены ОНК] знакомы, пусть и близкие друзья, — это все равно независимые люди, а муж и жена — одна сатана. Но если муж и жена ходят в колонии по отдельности или ходит с ними кто-то третий, то ничего тогда в этом такого нет. А насчет бизнесменов с контрактами со ФСИН — это не очень хорошо. Я лично не стал бы какие-то контракты со ФСИН иметь. Но и это закон не запрещает. И мы внутри в состоянии отрегулировать какие-то моменты, если заметим, и сказать такому члену комиссии не путать бизнес и общественную деятельность».
«Попробуешь пожаловаться — тебя убьют и закопают за забором»
Больше всего связанных с силовыми структурами членов ОНК мы обнаружили в Карелии. В этом регионе восемь из десяти человек в комиссии связаны с правоохранительными органами. В Карелии в 2016–2017 годах отбывал срок российский активист Ильдар Дадин — за неоднократное нарушение правил проведения митингов и пикетов. Он рассказывал, что 10–12 сотрудников сегежской исправительной колонии № 7 регулярно пытали и избивали его.
На одной из встреч с представителями наблюдательной комиссии Дадину, по словам уполномоченного по правам человека в Карелии, стало плохо. Однако член карельской ОНК Владимир Дорохин заявил, что активист «выглядел превосходно и на протяжении всей беседы улыбался и шутил».
Другая активистка, участница панк-группы Pussy Riot Надежда Толоконникова рассказывала о рабских условиях труда в мордовской ИК-14, где она в 2012–2013 годах отбывала срок за акцию в храме Христа Спасителя. «Вся моя бригада в швейном цехе работает по 16–17 часов в день. С 7:30 до 0:30. Сон — в лучшем случае часа четыре в день. Выходной случается раз в полтора месяца», — писала Толоконникова в своем письме из колонии после того, как объявила голодовку в знак протеста. В Общественной наблюдательной комиссии Мордовии опровергли слова участницы Pussy Riot о многочасовом рабочем дне и назвали их «нагнетанием обстановки».
«Сейчас ОНК — это абсолютно нерабочая и вредная структура, которая тянет нашу страну назад. Все, что происходит незаконного, эти люди, которые сейчас находятся в общественном контроле, оправдывают и считают, что это необходимость. Такой орган проще вообще закрыть».
В нынешнем составе мордовской ОНК «Важные истории» обнаружили восьмерых аффилированных с властями и силовыми структурами человек. Всего в комиссии 11 человек: еще двое — священники, а также один активист из «Мордовского республиканского правозащитного центра». Один из членов местной ОНК — Сергей Ямашкин — более 20 лет служил в отделе по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом УФСБ России в Мордовии. Журналисты писали, что брат Ямашкина, с которым у него совместный бизнес, якобы связан с непрозрачной схемой поставок аппаратов искусственной вентиляции легких в государственные больницы во время пандемии.
«К членам ОНК — бывшим сотрудникам ФСИН, МВД — я отношусь положительно, когда они, во-первых, не претендуют на роль председателя, во-вторых, когда их не подавляющее большинство, не больше пятидесяти процентов, — говорит председатель ОНК Санкт-Петербурга Александр Холодов. — Почему это хорошо? Вот у меня поступила жалоба от заключенного на какие-то конфликты внутри колонии. Я могу взять с собой двух бывших сотрудников уголовного розыска. У них гораздо лучше выйдет „расколоть“, правда это или нет. Или вот у нас еще есть бывшая сотрудница ФСИН. Мы с ней приходим в колонию, она просит: „Журнал такой-то дайте посмотреть“. А мы и не знали, что такой журнал существует. Но если такой сотрудник приходит в колонии для того, чтобы маскировать огрехи своих бывших сослуживцев или чтобы их „кошмарить“ или „крышевать“, к такому отношусь крайне негативно».
Нижегородский правозащитник Игорь Каляпин говорит, что, несмотря на то, что работа в ОНК в последние годы стала менее эффективной, ее нельзя назвать бессмысленной: «Десять лет назад я мог решить проблему, написав одну жалобу, а сейчас мне нужно написать десятки жалоб — и ко мне могут не прислушаться. Но это не значит, что моя работа стала менее нужной».
Правозащитница Оксана Труфанова из Челябинска уверена в обратном: «Сейчас ОНК — это абсолютно нерабочая и вредная структура, которая тянет нашу страну назад. Все, что происходит незаконного, эти люди, которые сейчас находятся в общественном контроле, оправдывают и считают, что это необходимость. Такой орган проще вообще закрыть».
Редактор: Александра Зеркалева
