«Мама вышла на связь: „Мы живы, у Маши и у меня нет ноги“»

С 24 февраля в Украине было убито и ранено более 12 тысяч мирных жителей, среди них — 908 детей. Многие из них остались инвалидами. В семье Фещенко из города Пологи Запорожской области 42-летняя София и ее 16-летняя дочка Маша попали под обстрел во время оккупации и обе лишились ноги. Старшая сестра Валерия рассказывает историю своей семьи — одну из множества семей, пострадавших на этой войне.

«Нас в семье три сестры: я [Валерия] старшая, Маше в июне исполнилось 16 лет и Арине 10 лет. Про нас с сестрами можно сказать так: младшая Арина — очень боевая девочка, занималась дзюдо, Маша — творческая личность, ходила в художественную школу, очень любит рисовать, делать макияж. Маша была довольно ранимой: что-то не так скажешь — может заплакать. А во мне и того и другого поровну. Я уехала из нашего города сначала учиться в университет, а потом переехала в Киев. Войну я встретила с мужем и с ребенком в Западной Украине. А сестры с родителями были в Пологах: к ним в дом после начала войны переехали еще другие родственники. Так они жили большой группой. 

2 марта в Пологи зашла российская армия: русские и буряты. Были постоянные обстрелы. В начале марта на пять суток у них пропала связь в городе, не было даже света — то есть просто никакой цивилизации. 9 марта мама вышла со мной на связь, рассказала, что город оккупировали. Обстрелы у них продолжались, но жители начали передвигаться по городу в белых лентах (оккупанты заставляли мирных жителей носить такие повязки. — Прим. ред.). Выбирались, например, быстро на рынок за продуктами. Связь периодически пропадала. 11 марта мама кое-как смогла дозвониться, куда-то забралась, чтобы ловил сигнал: сказала, что держатся, еда еще есть. На следующий день я не могла им дозвониться. А 13 марта мама мне позвонила и еле проговорила: „Мы живы, у Маши и у меня нет ноги. Всё“. 

Накануне мама, Маша и наша двоюродная сестра — 20-летняя Ира — возвращались еще засветло домой, около 5 вечера. Не дошли 500 метров до дома: начался обстрел „градами“. Один снаряд разорвался в нескольких метрах от них. Как потом мама и Маша рассказывали: в глазах все серое, только слышали где-то вдалеке, что их зовут. Это их звала Ира, потому что она пострадала меньше всех: у нее были ранения, но все осталось цело. Она оттащила маму и Машу с дороги, стала звать на помощь. Никого не было. Она побежала за помощью. Пока ее не было, маму с сестрой забрал какой-то мужчина на машине, перевязал им ноги проводами и отвез в местную больницу. Больница к этому времени уже была полностью обстреляна: там не было окон, света, воды. Но некоторые врачи еще остались, они их приняли. 

У Маши, помимо того, что оторвало ногу выше колена, была еще раздроблена кость на руке, вырвана кожа до костей на лопатке, множественные порезы осколками на груди, лице. Четыре осколка прошли насквозь возле сердца: это было просто чудо, что она выжила! У мамы осколки прошли насквозь через ноги и таз. Ногу ей тоже ампутировали, потому что она держалась, как говорит мама, на волосинке: она не потеряла сознание и все видела. Врачи запустили генераторы, сделали ампутации и обезболили их. Больше ничего в тех условиях, в которых была тогда больница, сделать невозможно было. Они лежали потом у окна, которое было закрыто коробками и одеялами: а все-таки март месяц, поэтому было очень холодно. 

Утром, когда мама смогла мне дозвониться, их повезли в Запорожье за 100 километров, по дороге постоянно делали переливания крови, чтобы их довезти. На этих 100 километрах стояли 17 российских блокпостов. Все это время на связи с ними была только я. Папа, бабушка, другие родственники только через сутки узнали, что Маша и мама живы, когда у них появилась связь. Бабушка, как только все узнала, не побоялась и рванула на попутках скорее за ними. И потом была с Машей все время в больнице, ночевала только там. Остальные родственники тоже смогли выехать, прошли через эти же 17 блокпостов. Но им повезло, несколько моих знакомых из Пологов просто пропали на этих блокпостах: мы до сих пор не знаем, что с ними и где они. Через два дня, как моя семья выехала, к нам во двор прилетели „кассеты“ — окон в доме не осталось. А потом соседка рассказывала, что русские ходили с обысками по домам, и к нам тоже. 

В Запорожье Маше и маме сделали операции, но сестра была в очень тяжелом состоянии. Она пробыла в реанимации несколько недель: есть не могла, постоянно тошнило, питание шло через капельницы. Маше чуть ли не через день делали операции. Даже перевязки приходилось делать под общим наркозом, иначе просто адски больно. Еще их обеих сильно мучили фантомные боли. Мама говорит: „Лежу и чешется пятка, которой уже нет, и чешется до боли“. Или крутит ногу, а ее нет. 

Когда это все случилось, мы особенно переживали за моральное состояние Маши, потому что она ранимая девочка. Но когда она пришла в сознание, оказалось, что ребенок просто моментально вырос. Маша сразу начала планы строить: “Поставят мне протез, я буду визажистом, открою свой салон“. Но при этом если Маша была ранимая, а стала боевой, то с мамой получилось наоборот. Она была очень сильной женщиной, после произошедшего она очень переживает и раздражается, что чего-то больше не может, например что-то упадет, а она не может поднять.

Волонтеры помогли организовать транспортировку Маши и мамы в Германию. Сестру вывезли уже в конце марта, а с мамой было сложнее: Машей, как ребенком, интересовались больше. Только в начале мая вывезли и маму. Сейчас они там все вместе: Маша, мама, младшая сестра, бабушка и папа выехал как сопровождающий (одна из причин, по которой мужчин призывного возраста могут выпустить из Украины. — Прим. ред.). Маше уже сделали пробное протезирование на ноге. Но осталась проблема с правой рукой. После того как через несколько месяцев сняли железные штифты, оказалось, что она не может полностью ее поднять. Доктор сегодня сказал, что, скорее всего, полностью она подниматься больше не будет. Сейчас пока пробные протезы им ставят бесплатно, но что будет дальше, непонятно: оказалось, что протезы в течение жизни надо регулярно менять. Нам сказали — копите много денег. А мы из простой семьи из маленького городка, мама работала в больнице в лаборатории. 

Все очень хотят домой. А ко мне пока нельзя: у меня над домом в Киеве летают ракеты. Но когда война закончится, и в Пологи возвращаться уже некуда: инфраструктуры в городе больше нет, наш дом даже если в каком-то виде останется, все равно в нем жить сразу нельзя. К тому же везде мины и растяжки. Поэтому приедут ко мне и будем здесь уже как-то искать квартиру или еще что-то. Но сейчас миссия одна — выжить». 

Семья Фещенко собирают денежную помощь по реквизитам: 

Монобанк: 5375411504590725

ПриватБанк: 5168755442149387

Для перевода по Western Union: Valeriia Koba, Ukraine, Kiev 

Для перевода по PayPal: написать в Инстаграм _valeriia.koba_